Тяжело дышать

Дэй Сильвия

Гарет врезается в меня сзади, впечатывая свою грудь мне в спину, и прежде чем его ботинки касаются земли, мы падаем в отверстие каньона.

Мы переворачиваемся раз за разом. Окутанная в его крылья, я словно в коконе, избегаю ударов, и мы со всей силы врезаемся в стену. Воздух выбивается из моих легких. Я лежу ошеломленная, раненая и заслоненная мягкими черными перьями.

Он стонет и притягивает меня ближе. На мгновение, я позволяю ему удерживать себя, слишком потрясенная, чтобы противостоять комфорту его объятий.

Затем

он открывает рот.

– Глупая девчонка, - бормочет он, шевеля губами, прижатыми мне в горло.

Я напряглась:

– Отпустите меня.

Он игнорирует, его крылья напрягаются, а руки скользят по моему животу.

– Ты ранена?

Мурашки пробегают по коже, несмотря на тепло его тела.

– Я в порядке.

– Бред собачий. Я слышал какой-то треск, когда ты пыталась лететь.

От его слов, начинаю ощущать жжение в правом крыле.

– Отстань от меня.

– Не будь так чертовски упряма. Скажи, где тебе больно.

– А где мне НЕ больно? Ты надирал мне задницу всю неделю!

Его хватка ослабевает.

– Анналиса…

Я начинаю вырываться, но когда мое раненое крыло ударяется об него, я кричу и отступаю.

– Ради всего святого, - рычит он.

Он поднимает нас обоих на ноги, придерживая меня за талию, и прислоняет к стене. Моя грудь прижата к прохладному камню, его бедра изгибаются в попытке не касаться выступающей части моего тела, а руки проносятся по верхнему сгибу крыльев в поисках травмы.

Его прикосновения, такие сильные и теплые, божественны. Мягкие касания ладоней… нежные ищущие пальцы… легкое давление…

К моему ужасу из меня вырывается тихий стон удовольствия.

Гарет замирает.

В смущении я закрываю глаза. Как он может оказывать на меня такое сильное влияние, даже не прилагая особых усилий?

– Пожалуйста, - шепчу я.
– Отпусти меня.

Он долго не двигается с места. Затем его губы касаются моей шеи.

– Скажи мне, где тебе больно, - бормочет он, его теплое и мягкое дыхание проносится через растрепанные пряди моих волос.

Мои пальцы впиваются в ладони.

– Правое крыло.

Его руки двигаются вдоль моих крыльев, тщательно прощупывая. Я хнычу, когда он находит место, которое чертовски пульсирует.

– Разрыв сухожилия, - резюмирует он тихо.

Я склоняю голову. У меня не будет возможности летать в течение нескольких месяцев. Я не смогу выпуститься вместе со своим классом. Горячие слезы катятся по лицу.

– Милая.

Его руки опускаются на мои бедра, и он прижимается ко мне лицом:

– Мне жаль.

– Не надо.
– Я не вынесу его сочувствия.
– Просто уходи.

– Я должен вернуть тебя обратно.

– Отправь кого-нибудь другого.

Его пальцы зарылись в мою плоть.

– Будто я позволю кому-то другому нести тебя.

Я впитываю сказанное, пытаясь понять. Но когда он рядом, думать становится невозможным. Его грудь тяжело вздымается напротив моих крыльев.

– Гарет...?

Он издает низкий, мягкий звук.

– Ты не должна звать меня по имени.

Упрек заставляет меня отодвинуться. Он стонет и прижимается ко мне сильнее. Я чувствую, как он упирается в меня - толстый и твердый. От его возбуждения у меня спирает дыхание.

– Дай мне минуту, - просит он хрипло.

Сбитая с толку, я стараюсь повернуть голову и посмотреть на него.

– Прекрати извиваться!

Я бросаю взгляд на вход пещеры, в мир за пределами скалы. Мир, в котором Гарет на мое признание в любви холодно взглянул на меня и ответил: «Сделай нам обоим одолжение – держи это при себе».

– Ты, должно быть, шутишь, - возмущаюсь я.

– Заткнись, Анналиса.

– Когда это произошло? Прямо сейчас?

Он начинает отстраняться.

– Мы не станем говорить об этом.

– Черта с два!

Я в одно мгновение разворачиваюсь и обнаруживаю, что стою и смотрю прямо в хорошо знакомое мне жесткое лицо инструктора.

– Ты хочешь меня, Гарет? Или ты всегда так возбуждаешься, упав со скалы?

– Не забывайте свое место, курсант.

Он выпрямляется, его хладнокровие восстановлено, выражение лица непоколебимое, будто никогда и не было минуты слабости.

– Вы должны обратиться в больницу.

– Они заставят меня пройти обучение заново, - замечаю я быстро, изнывая от желания снова дотянуться до него, прежде чем мы вернемся в разделяющий нас мир.

– Вы больше не будете моим инструктором. Я смогу вступить в другую эскадрилью.

– Вы все еще будете курсантом.

Гарет отряхивает свои великолепные крылья, посылая пыль кружиться в воздухе.

– По крайней мере, я не буду Вашим курсантом.

– О нет, будете.

– Вы не можете этого знать!

– Я об этом позабочусь, - заверяет он сурово.

– Почему?
– Слезы разочарования жгут горло.
– Я вас не понимаю! Почему вы так сопротивляетесь? Мы могли бы…

И затем меня словно ударяет током.

Каковы шансы попасть к нему в эскадрилью? Когда ты стоишь в строю с другими новобранцами в ожидании случайного выбора номера эскадрильи.

– Вы обманули систему! – обвиняю я. – Вы сделали что-то, чтобы я попала к вам! И все это время я злилась на судьбу за то, что мне выпал неправильный номер эскадрильи, а это были вы! Из-за вас между нами легион!

Его слова действуют, как кнут:

– Вы слишком одаренная, Анналиса. Они будут эксплуатировать вас. Вы должны стать лучше, чем сами себе это представляете. Жестче, смертоноснее. Вы должны быть готовы ко всему.