Тяжело жить, когда ты сорокалетний, а тебя принимают за лоли
Шрифт:
Старик удивлённо расширил глаза. Сильвия подобрала самые что ни на есть правильные слова. Она будто смотрела сразу в корень проблемы и пыталась избавиться от нее. Вновь протянув ладонь, девочка усмехнулась.
– Второй раз повторять не буду. Хочешь изменить свою жизнь?
Раймонд молчал. Тяжело вздохнув, он лишь прикрыл глаза, осознавая, что сейчас Сильвия делает именно то, чему ее учили. Здесь и ругать-то было не за что.
Старик, впервые ощутивший внимание к себе, машинально потянулся к девочке. В тот момент он будто бы увидел луч надежды, что ждал, пожалуй, всю свою жизнь. Взяв
– Если бы я был моложе…
Сильвия улыбнулась в ответ. Услышав эти слова, она сразу подумала:
«В прошлом я часто повторял себе то же самое, однако сейчас будет странно, если я скажу что-то подобное».
– Идем.
***
Из воспоминаний Сильвестра:
– Жизнь – это постоянная череда побед и неудач. Спотыкаясь, человек поднимается и идёт дальше. Иногда встречаются сложности, но нет таких преград, которые невозможно обойти – так я думал раньше. О, мой юношеский максимализм. В старшей школе я считал, что смогу справиться с любой бедой. Найду семью, поступлю в приличный университет, устроюсь на высокооплачиваемую работу. Да… Но в реальности получается не все так гладко.
Я осознал это после того, как отправился на войну. Вплоть до этого момента моя жизнь не казалась беспросветной тьмой. У меня получилось поступить в университет, влюбиться в девушку, обручиться и отправиться в армию. Какой-то год тренировок – так я представлял себе армейские будни, однако чем ближе был дембель, тем больше появлялось нюансов. За два месяца до моего возвращения домой началась война. Пожалуй, это время было для меня наихудшим воспоминанием. Умирающие лица товарищей, отчаяние, страх за свою жизнь и постоянная борьба сломили мой дух. В это время я понял, что война и психика – вещи несовместимые. Однако мне повезло, я выжил и вернулся домой.
Вы спросите, как я погрузился на самое дно жизни? Ответ на этот вопрос даже не нужно искать. Самое сложное началось после моего возвращения обратно. Нужно понимать, что человек, вернувшийся с войны, уже никогда не становится прежним. Война навсегда накладывает свой отпечаток на психику, сознание и поведение солдата. А общество, которое относится к нам с опаской, только усугубляет положение.
Кроме того, те люди, которые прошли войну, зачастую видят кошмары, их преследуют ужасные воспоминания и лица погибших товарищей. Нормальным человек никогда не останется после того, как увидит столько боли и страдания. Особенно, если во время боевых действий были получены травмы. Восстановиться окончательно, к сожалению, уже никогда не получится.
Это меня и сломило. После возвращения я, сам того не замечая, потерял прежний жизненный запал. Мне казалось, что это конец моего пути. Я расстался с любимой, обеднел и потерял новую работу уже после первого месяца труда.
Тяжело было смириться с тихой и спокойной жизнью. Мне казалось, что люди, блуждающие вокруг меня, были мне обязаны. Конечно, это ведь я страдал ради них. Но в действительности всё было совершенно не так.
Я понял это после своей смерти и ещё раз переосмыслил пройденный путь после начала новой жизни. Эти воспоминания и эту боль я никогда не смогу забыть. Наверное, именно из-за этого, при каждом упоминании войны, мое сердце екает. Наверное, я все ещё остался…
Конец воспоминаний.
– Сильвия. – Настойчиво позвал Раймонд, заставляя девочку отвести взгляд от окна. – О чем задумалась? Я уже несколько раз позвал.
Встретившись со взглядом Раймонда, девочка грустно улыбнулась. Отец смотрел на нее с каким-то волнением в глазах.
«Наверное, мне было бы проще, если бы я мог высказать кому-то все, о чем думаю».
– Ничего, я просто устала от трёхдневной поездки.
Мужчина улыбнулся. Кажется, такое ответ все-таки смог его успокоить.
– Мы уже подъезжаем к дому. Но не думаю, что ты сможешь скоро отдохнуть.
– О чем это ты?
Карета резко остановилась. Выглянув в окно, Сильвия увидела очертания родного поместья. Так и не ответив на вопрос, Раймонд вышел на улицу. Девочка двинулась следом. Выпрыгнув из кареты, она сделала пару шагов вперед. Улыбка появилась на ее губах.
«По крайней мере, сейчас у меня есть место, которое я могу назвать своим домом».
За спиной послышался шорох. Резко обернувшись, Сильвия увидела перед собой свою старшую сестру. Вивьен спрыгнула с крыши кареты, словно кошка, приземляясь на лапы. Когда она успела туда забраться и как долго она пряталась там, было неизвестно.
Все произошло за долю секунды. Сократив расстояние между собой и Сильвией, Вивьен внезапно ударила ее по шее. Глухая боль от удара вызвала сон. Сильвия повалилась вперёд, приземляясь прямиком в руки сестры. Раймонд взволнованно поджал губы.
– Девочка моя, обязательно было делать все так резко?
Черноволосая девушка подняла холодный взгляд на своего отца. Она нежно придерживала спящую сестру в своих объятиях.
– Ничего не могу поделать. Ты сам знаешь, что делает Сильвия, когда слышит хотя бы намек на лагерь.
– Я-то знаю… – Мужчина неуверенно почесал затылок.
– Дорогой, ничего страшного. – Позади появилась Люси. Подойдя к мужу, женщина ласково прижалась к его груди, тем самым приветствуя. – Мы просто научим ее некоторым женским хитростям. В конце концов, это же лагерь благородных дев. Вивьен тоже через это прошла, и посмотри, какой прекрасной леди она стала.
Отец и мать перевели взгляды на своих дочерей. В этот момент Вивьен подняла Сильвию на руки, закидывая ее на свое плечо.
– Уходим? – Совершенно спокойно спросила она, напоминая больше похитителя, чем благородную деву.
Губы Люси растянулись в нервной улыбке. В тот момент в ее голове висела только одна мысль: «Хоть бы прокатило».
– Хорошо. – Спокойно ответил Раймонд. – В конце концов, это уже ежегодная традиция для наших девочек, но, как всегда, при одном условии.
Люси счастливо улыбнулась. Ее ласковый голос словно пропел: