Тяжесть короны
Шрифт:
— Как Вы себя чувствуете, Ваше Высочество?
— Очень уставшей, — подобрал за меня слова амулет.
— Болит что-нибудь?
— Нет.
— Я дам Вам микстуру, чтобы Вы могли поспать. И предупрежу Его Величество, что Вы, скорей всего, проспите весь день, — голос лекаря был одновременно и мягким, и настойчивым.
— У меня дела, есть назначенные встречи.
— Если Вы соблаговолите назвать имена тех людей, я лично отменю Ваши встречи. Важнее Вашего здоровья, Ваше Высочество, нет ничего, — лекарь не собирался
Я назвала имена дам, пожилой мужчина, лицо которого из-за слабости воспринимала только размытым пятном, записал на листке имена и отложил письменные принадлежности.
— Доктор, что с ней? — спросил разбуженный нашими голосами Брэм.
— Насколько я могу сейчас судить, — оборачиваясь к королю, ответил мужчина, — Ее Высочество здорова. Я не нашел признаков каких-либо болезней. Ни сегодняшних, ни минувших. Мне хочется думать, что состояние Ее Высочества вызвано волнением и переутомлением. Столько всего произошло в короткие сроки.
— Допустим, причина в усталости. Каковы будут Ваши советы? — хмуро поинтересовался Брэм.
— Ее Высочеству нужны отдых, спокойствие, сон. Я уже говорил Ее Высочеству, что дам снотворную микстуру. К сожалению, в состоянии такого нервного напряжения тело не может само о себе позаботиться, сотворить здоровый сон. К счастью, есть лекарства, — голос лекаря звучал уверенно. И уже этим помогал, создавал чувство защищенности. — Не думаю, что на всех балах и приемах без исключения необходимо присутствие Ее Высочества. Хотя я не сведущ в делах двора. Если существует такая возможность, дайте Ее Высочеству неделю времени, чтобы вновь собраться с силами.
— Вы думаете, этого будет достаточно? — в голосе брата слышалась надежда.
— Думаю, да, — поклонился королю лекарь. — И осмелюсь сказать, что Ее Высочество отлично справляется со сложившейся ситуацией. Если бы одной из моих дочерей довелось пережить освобождение из плена, дорогу в столицу, допрос на Совете, а после оказаться втравленной в мою ссору с сыном, то любая из них устраивала бы истерики трижды на дню. Можете в этом не сомневаться.
Встретившись со мной взглядом, Брэм едва заметно улыбнулся. В тот момент он показался мне очень взрослым и неимоверно похожим на отца. А мягкий свет лампы, золотящий волосы брата, сделал его похожим и на Ромэра.
— Моя сестра отважная, мужественная девушка. Мы обязательно со всем справимся.
Брэм не сказал больше ни слова, глядя, как лекарь перевязывает мне руку. Кормилица, тихо всхлипывая, вышла из спальни. Когда за ней последовал и доктор, брат подошел ко мне. В голосе Брэма ясно слышались сожаление и раскаяние:
— Ты прости меня. Я не думал, что ты так болезненно воспримешь новости. Это я виноват, что тебе стало плохо.
— Нет, Брэм, нет. Не вини себя, ты ни в чем передо мной не виноват, — с жаром начала я. — Я неважно себя чувствовала и до того.
— А потом появился я со своими проблемами, — брат совсем сник. — Повел себя как эгоист. Ты же просила не обсуждать…
Я перебила Брэма, потянула за руку, вынуждая сесть рядом с собой.
— Перестань сейчас же.
Я постаралась говорить строго, из последних сил цепляясь взглядом за лицо брата, — единственное, что не расплывалось перед глазами.
— Запомни, ты все делал правильно. Мне важно было узнать эти новости. Мне важно было узнать твое к ним отношение. Мне словами не сказать, как важно твое доверие, то, что ты хотел поделиться со мной переживаниями и тревогами.
Брат виновато улыбнулся и перебил:
— Но из-за этого тебе стало хуже.
— А вот как раз это второстепенно, — заявила я. — Я тебя прошу. Если будут какие-нибудь новости о делах Шаролеза и Арданга, — в последний момент спохватившись, добавила: — и Муожа, о делах регента, прошу… Нет, умоляю. Рассказывай мне. В тот же день, когда сам узнаешь. Обещаешь?
Брэм смотрел на меня с сомнением:
— Я бы рад тебе все рассказывать, так мне легче будет. Но доктор сказал тебя не тревожить.
— Брэм, — я постаралась изобразить улыбку, — если я не смогу вовремя узнавать новости, а буду сидеть в тиши, одиночестве и неизвестности, волноваться начну только больше.
Брат улыбнулся:
— С этой точки зрения ты права. Обещаю. Я каждый вечер буду приходить к тебе и обо всем рассказывать.
— Спасибо, — я попыталась вложить в это слово всю свою благодарность. Но сказать Брэму, что кроме проблем Шаролеза я надеюсь услышать новости и об Арданге, конечно же, не могла. Брат потянулся ко мне, поцеловал в щеку на прощание, пожелал спокойной ночи.
— Отдыхай. Я прослежу, чтобы тебя не беспокоили. Встретимся вечером.
Брат вышел в кабинет, впустив ко мне лекаря. Доктор, поставив на прикроватную тумбочку принесенный бокал с водой, выбрал нужную склянку из сумки. Налив тягучей, пахнущей медом и травами микстуры в ложку, поднес ее мне, подал бокал. Помог приподняться на локте, чтобы выпить лекарство, и лечь обратно на подушки. Микстура оказалась приятной на вкус, а смесью ароматов напомнила медовые булочки Летты. Жаль, что я не могла плакать, о чем напомнил мне нагревающийся на груди медальон.
— Спите спокойно, Ваше Высочество, — пожелал лекарь. — Я зайду вечером.
Либо снотворное оказалось сильным, либо вместе с усталостью, которой, наконец, могла поддаться, так быстро подействовало, но я не слышала, как из моих комнат уходили люди. Последнее, что запомнила, — разговор Брэма и лекаря. Они говорили тихо, но прямо под дверью в спальню.
— Доктор, я обратил внимания на Ваши слова «хочется думать, что это усталость». Если это не усталость, то что? — голос брата прозвучал жестко и твердо.