Тяжесть короны
Шрифт:
Нужный меч я заприметила еще пару недель назад, запомнила, где он висит. Так что найти его не составило труда. Но теперь передо мной встала неожиданная проблема: как прицепить меч к себе, чтобы он не мешал двигаться? Воины, привычные к оружию, наверное, уже и не обращали внимания на мечи, а, быть может, я что-то делала неправильно… Но меч то бил по бедру, то норовил соскочить на пол. Кинжалы, которые я прямо с ножнами примотала к сапогам, так не мешали, хотя, конечно, тоже стесняли движения. В итоге, потеряв много времени и сил, я смастерила из нескольких обычных перевязей одну заплечную. Теперь меч висел на спине, закрепленный таким образом, что я не могла его потерять, а он мне мешать. Оставалось
Закрывать и запирать за собой окно, цепляясь одной рукой за веревку, было трудно, конечно, но необходимо. Я не хотела, чтобы пропажи и мой побег связали с окнами. А вдруг бы меня поймали? Вдруг бы потом пришлось опять бежать? А если окна зарешетить или поставить под ними стражников, то сбежать будет куда сложней. Не знаю, сколько я там провисела, по ощущениям — вечность. Ко всему в самом разгаре, когда я про себя рассказывала непокорной щеколде все, что о ней думаю, приблизился патруль. И мне пришлось спешно вскарабкиваться на крышу, прятать веревку и обниматься с горгульей. Лишь минут через десять я осмелилась снова попытаться запереть окно. Когда со сто восьмой попытки мне это, наконец, удалось, я уже была почти не в состоянии думать. Так что пришлось посидеть на крыше рядом с подругой-горгульей, собираясь с мыслями, пока не прошел следующий патруль.
Решила, что возвращаться в башню с мечом, который мне только мешает, глупо, если библиотечный ход, через который собиралась бежать, был совсем рядом. Этот ход я обнаружила относительно недавно. В алькове в архивной части библиотеки, за статуей ангела с распахнутыми крылами. У меня укатился туда карандаш, и камень, отличающийся по цвету, я в тени статуи заметила случайно. Ход я нашла, но куда он вел, даже не представляла. Он был очень длинный. Шла по нему три часа, но до выхода не добрела. Только смогла определить, что ведет он куда-то на северо-запад. Ход был в прекрасном состоянии, и я понадеялась на свою счастливую звезду и на помощь свыше, потому что возможности проверить его до конца у меня не было.
В этом проходе я давно, еще до посещения приюта, спрятала необходимые для путешествия вещи. А теперь добавила к ним и меч с кинжалами. Всегда неуютно чувствовала себя рядом с оружием. Единственный клинок, к которому смогла привыкнуть — мой нож, спрятанный за голенищем сапога. И то, он мне необходим окна открывать-закрывать.
В библиотеке щелкнули часы. Этот звук показался в мертвой тишине архива таким резким и громким, что я чуть не вскрикнула от испуга. Бог мой, уже почти полночь! Осталось мало времени до рассвета, жалкие пять часов, а мне нужна была темнота! Ждать следующей ночи, чтобы проникнуть из башни в архив, не было возможности… Я выбралась из библиотеки, закрыла окно и поспешила к заветному гобелену с косулями, уговаривая себя не паниковать. Да, еще много нужно сделать до ухода, но время было. Его на все должно хватить. На все.
В тюремном коридоре было светло. Значит, стражники были у Ромэра совсем недавно, это хорошо. О большем нельзя было и мечтать, потому что следующий раз они придут нескоро. В свете факела я увидела Ромэра. Он спал, сидя в углу, прислонив голову к стене. Факел потух, потрещав на прощание. Но это было не страшно. Я, похвалив себя за предусмотрительность, нащупала в темноте спрятанный тут светильник и вышла в тишину коридора.
Ромэр проснулся, услышав мои шаги.
— Нэйла, Вы снова пришли, — начал он с укоризной, но свою обычную просьбу не рисковать ради него озвучить не успел. Потому что я, не обращая на узника внимания, схватила со стены ключ от кандалов. Когда повернулась к пленнику, смотреть на него было страшно и больно. Бледный, пораженный, отчаянный… Он не верил в реальность
Ромэр следил за моими действиями, казалось, был не в силах ни шевельнуться, ни сказать что-либо. А я пыталась попасть ключом в замок и отмахивалась от назойливой мысли, что надо было проверить раньше, подходит этот ключ вообще или нет! Паника накатывала новыми волнами-вопросами: «А если замки заржавели? А если ключ сломается? Почему ты не проверила все еще два месяца назад?!». Я закрыла глаза, прижала ключ к груди, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Представила, как ключ аккуратно входит в скважину, как я его поворачиваю, как слышу щелчок замка, как браслет кандалов открывается. Сделав еще один глубокий вдох, набрав побольше воздуха в легкие, я гордо распрямила спину, открыла глаза, решительно положила левую руку на замок, правой вставила ключ и повернула. Щелчок. Браслет открылся. С тихим металлическим звоном соскользнул на пол. Со вторым замком я разобралась за секунду.
И только тогда решилась посмотреть на Ромэра. Выражение его глаз, лица я передать не могу, столько разных эмоций они отражали. Через мгновение сама почувствовала, что улыбаюсь, как безумная, а у меня по щекам бегут слезы. Арданг молниеносным движением встал передо мной на колени и сгреб в охапку. Он прижимал меня к себе не сильно, даже нежно, и, не переставая, шептал «Спасибо». Я обнимала его, счастливая только от того, что ни одно из шальных панических предположений не стало правдой.
Я довольно быстро взяла себя в руки.
— У нас мало времени, — выдохнула, наконец. Он кивнул, выпустил меня, поднялся и подал руку, помогая встать.
— Вы не представляете, что для меня сделали, — прошептал он, когда мы вышли из камеры.
Я промолчала, не знала, что ответить. Что его мутные от боли глаза все это время были моим жутчайшим кошмаром? Что он не представлял, сколько раз мне снилась та ночь клеймения? Что я сама сходила с ума от злости и ненависти к отчиму? Что терзалась муками совести, так как ничего не сделала еще год назад?.. Что я не хочу даже думать о том, что пережил он, ибо у меня, к счастью, не хватит фантазии представить?.. Или что, освободив его, я так же освободила себя от повторяющегося кошмара?..
Для человека, очень долго не ходившего, Ромэр двигался быстро. И это радовало. Правда, я как-то начала сомневаться в том, что он осилит подъем на крышу. Но выбора не было, нужно было попробовать. Выбравшись с ардангом через окно и спрятавшись в кустах от патруля, я молила небо о помощи. Только бы все получилось, только бы…
В лунном свете видела удивление Ромэра, когда объяснила, что нужно лезть на крышу. Но он не спорил, даже ничего не сказал, просто жестом предложил мне подняться первой. Когда я остановилась на крыше, примерился к опорам и стал карабкаться вверх. Крепление водосточной трубы жалобно скрипнуло, но выдержало. Без видимых усилий подтянувшись, арданг оказался рядом.
— Ступайте туда же, куда я, — шепнула я и пошла вперед.
Он не отставал. Пока все было хорошо, но впереди была самая трудная часть. Мы должны были попасть в мою комнату. Я рассказала, куда нужно ставить ногу, за что схватиться, как перенести тяжесть тела. Все сильно усложнилось тем, что луну скрыли тучи и, казалось, надолго. А в рассеянном призрачном свете было очень плохо видно, так что я понимала, насколько сложной кажется задача Ромэру.
— Положитесь на меня, — сказала я, ободряюще погладив арданга по плечу. — Я буду лишь на шаг впереди, направлю.