Тыловики
Шрифт:
— Понятно, герр лейтенант. А как насчет оплаты?
— Оплата нормальная. Три тысячи в день плюс харчи.
— Мало по такой жаре. Нельзя еще пару тысяч из них выбить?
— Я уже выбил. Сперва две тысячи предложили. Без харчей. И еще. Парни договорились с "Мосфильмом" и оружие оттуда привезут. Унтер-офицерам выдадут автоматы.
— Ого, да у них все серьёзно!
— А то! В общем слушай приказ, герр унтер-офицер: обзвони своё отделение. С шестнадцатого по восемнадцатое июля натурные съемки под Морозовском. Насчет оплаты не забудь сказать. Вечером мне перезвонишь, доложишь, что и как. Понял?
— Яволь, герр лейтенант, понял.
Последующие десять дней прошли в лихорадочной подготовке к съемкам. В основном она заключалась в бесконечных разговорах по телефону с парнями
За три дня до выезда провели традиционное собрание на котором сперва Николай привычно пугал меня и командира первого отделения Михаила Куркова всяческими страшными карами, в случае если что либо пойдет не по плану. Ну а потом мы с Мишкой не менее усердно стращали своих солдат насчет того, что бы никто не забыл ни одну, даже самую мелкую часть обмундирования и амуниции. Забудет например человек китель, и всё. Будет сидеть рядом со съемочной группой, чай им подавать с бутербродами. Ведь в ближайшем хлебном магазине немецкий китель образца сорокового года не купишь…
После завершения официальной части началась неофициальная. Она естественно заключалась в поглощении пива в товарных количествах и дружеской болтовне. Именно за это, я так люблю посещать собрания клуба.
Наконец наступил вечер перед отъездом. Завтра с раннего утра отправляемся в Морозовск. Сколько уже раз я был на реконструкторских выездах, но каждый раз перед поездкой немного волнуюсь. Отправив своих домашних, кого на кухню готовить мне еду в дорогу, а кого учить уроки, я остался в зале один и приступил к сборам. Вооружившись листом с длинным списком барахла, которое необходимо взять с собой, разложив на полу огромные сумки я начал потихоньку перетаскивать в зал из кладовки снаряжение, которое мы между собой называем по простому "хабаром".
Так первым делом сапоги. Проверил не выпали ли из подошвы шипы. Все в порядке. Теперь китель с брюками. Каска. В неё складываю наплечные ремни, кидаю пару винтовочных подсумков. Для того, что бы подсумки внешне смотрелись полностью заполненными патронами внутри подсумков помещен плотный картон. Мне винтовочные подсумки на съемках не нужны, буду с "МП-40" бегать, но вдруг кто нибудь свои забудет. Запас лишним не бывает. Следом достаю два автоматных подсумка. Заботливо набиваю их деревянными имитаторами магазинов. Эх! В идеале нужно конечно иметь настоящие, только вот цена такого магазина запредельная. Не по карману. Хорошо хоть разглядеть, что магазины это деревянные чурбачки покрашенные черной краской возможно только достав их из подсумков. Рядом с каской пристраиваю штык- нож в ножнах, которым я страшно горжусь. Еще бы. Выписывал я этот комплект из Германии через Интернет. Заплатил всего шестьдесят евро, а какой эффект! Ножны и рукоятка штыка новодельные, полностью аутентичные. А вот лезвие… Лезвие просто мечта реконструктора. Сделано из резины, но с двух шагов не отличишь от настоящего. В прошлом году в Одессе на реконструкции я до икоты напугал местных парней. Когда насадил штык на винтовку со всего маху вонзил его в живот солдата своего отделения. С Юркой мы заранее конечно договорились. После удара Юрок дико заорал и упал на землю. На самом деле при ударе резиновый штык согнулся под девяносто градусов, но со стороны все это смотрелось крайне достоверно. Эффект был потрясающим. В общем хороший штык. А если учесть, то обстоятельство, что у остальных наших парней в ножнах находятся просто обрубки лезвий, обернутые матерчатой изолентой, так мой штык просто отличный! Ладно. Так, что там дальше? Ага, газбанка с противогазом, бинокль в чехле, планшет. Проверим комплектность. Три заточенных карандаша, в боковом кармашке подлинная немецкая ложка совмещенная с вилкой. В одном из отделений старый ежедневник за две тысячи шестой год в толстой кожаной обложке. А в нем немного помятая солдатская книжка. Сколько же усилий приложили мы для того, что бы у каждого нашего солдата был этот треклятый зольдбух! Сколько времени потратили! Вспоминать страшно. Еще пришлось неплохо заплатить профессиональному переводчику с немецкого. Правда он свои деньги отработал по полной. Все клубные зольдбухи полностью заполнены на немецком языке аккуратным каллиграфическим почерком. Я раскрыл зольдбух, мельком окинул взглядом первую страницу.
Хельмут Пройсс. Унтер- офицер. Призывной пункт номер три. Город Ганновер. Родился в одна тысяча девятьсот одиннадцатом году. Зарегистрирован в полицейском участке номер двадцать пять, регистрационный лист два, том четыре.
И все страницы солдатской книжки заполнены подобным образом. Я аккуратно положил зольдбух обратно в ежедневник и тщательно застегнул застежку планшета. Через полчаса два огромных баула были полностью укомплектованы.
В завершении сборов, предварительно удостоверившись, что жена не выйдет внезапно из кухни для инспекции укладки амуниции, я положил по литровой бутылке водки в каждую сумку. Вот теперь все полностью готово.
Двести шестьдесят километров до Морозовска мы ехали долго, но весело. Пели песни, хохотали до упаду. Понятное дело произносили тосты, чокаясь пластиковыми стаканчиками. В общем в дороге не скучали. Один лишь Женька Дербенцев, второй номер пулеметного расчета моего отделения, не принимал никакого участия в общем веселье. Сидел отдельно от всех и с кислой миной, что-то читал с экрана ноутбука. Женька кстати и на собрании был весьма мрачен. Да и вообще последний месяц странный какой- то. Надо бы узнать: может случилось что у человека? Наконец проскочили пыльный, почти мертвый от жары Морозовск, и через пару минут въехали в небольшой поселок с романтичным названием "Озерный".
Стариков подошел к водителю, похлопал его по плечу:
— Как поселок проедем, притормози. Нас там местные ждать будут.
И действительно: при выезде из поселка на обочине стоял новенький, сияющий свежей краской милицейский уазик. Рядом с ним нетерпеливо переминались с ноги на ногу не менее сияющие милиционеры. В совершенно новой форме. Увидев наш автобус они радостно замахали руками.
Дальше мы ехали в сопровождении почетного эскорта. Минут через пятнадцать пересекли железную дорогу. Через пару километров впереди идущий "УАЗ" заморгал правым поворотом свернул с шоссе на грунтовку и остановился. Из машины выскочил молодой лейтенант, подбежал к автобусу весело крича:
— Ну все, товарищи немцы, приехали. Теперь пешочком топать придется. Тут не далеко, всего пяток километров.
Народ стал выбираться из прохладного салона автобуса. На улице стояла не просто чудовищная жара, а настоящее адово пекло. Впрочем какая же здесь "улица"? Здесь поле. Чистое поле. Ни деревца, ни кустика. Ничего. Только бесконечное донское поле. Лишь где-то на горизонте виднелась тонкая линия лесополосы. Пока я стоял любуясь несколько однообразным пейзажем, водитель автобуса открыл багажное отделение и теперь мои товарищи резво вытаскивали огромные сумки, со всей возможной почтительностью складируя их на обочину дороги. А вдалеке, весело поблескивая свежевымытыми боками пылил по извилистой грунтовке белый "Пазик".
Лейтенант махнул рукой в сторону маленького автобусика:
— Товарищи немцы! А это за вами!
Видать сильно понравилось служивому выражение "Товарищи немцы". Впрочем этот милиционер далеко не первый, кто так нас называет. Привыкли уже.
После прибытия в киношный лагерь наше дремотное, тягучее состояние мгновенно улетучилось.
Быстро разбили палатку, побросали внутрь свои баулы. Я было затеял перекур. Но герр лейтенант Классен грозно насупив брови, суровым тоном истинного арийца немедленно приказал переодеваться в форму и строиться перед палаткой.