Тысяча И Одна Ночь. Книга 4
Шрифт:
"Ради Аллаха, о везирь, - сказал Марзуван, - я надеюсь, что ты расскажешь мне об этом юноше, которого ты мне описал. В чем причина того, что с ним?" - "Я не знаю причины, - отвечал везирь, - но только его отец три года назад просил его, чтобы он женился, а Камараз-Заман отказался, и отец разгневался на него и заточил его. А наутро юноша стал утверждать, что он спал и видел рядом с собою девушку выдающейся красоты, чью прелесть бессилен описать язык, и сказал нам, что снял с её пальца перстень и сам надел его, а ей надел свой перстень. И мы не знаем того, что скрыто за этим делом. Заклинаю же тебя Аллахом, о дитя моё, когда поднимешься со мною во дворец, не смотри на царского сына и иди своей дорогой: сердце султана полно гнева на меня".
И
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала сто девяносто седьмая ночь, она сказала. "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Марзуван посмотрел на Камар-азЗамана и узнал, что это тот, кого он ищет, он воскликнул: "Слава Аллаху, который сделал его стан подобным её стану и его щеку такой, как её щека, и цвет его лица таким же, как у неё!"
А Камар-аз-Заман открыл глаза и стал прислушиваться к словам Марзувана, и, когда Марзуван увидел, что Камар-аз-Заман прислушивается к его словам, он проговорил такие стихи:
"Я вижу, взволнован ты и стонешь в тоске своей, И склонён устами ты красоты хвалить её. Любовью охвачен ты иль стрелами поражён? Так держит себя лишь тот, кто был поражён стрелой. Меня напои вином ты в чаше, и спой ты мне, Сулейму и ар-Ребаб и Танум ты помяни. О, солнце лозы младой - дно кружки звезда его, Восток-рука кравчего, а запад - уста мои. Ревную бока её к одежде её всегда, Когда надевает их на тело столь нежное. И чашам завидую, уста ей целующим, Коль к месту лобзания она приближает их. Не думайте, что убит я острым был лезвием, - Нет, взгляды разящие метнули в меня стрелу. Когда мы с ней встретились, я пальцы нашёл её Окрашенными, на кровь дракона похожими, И молвил: "Меня уж нет, а руки ты красила! Так вот воздаяние безумным, влюбившимся!"Сказала она и страсть влила в меня жгучую Словами любви, уже теперь нескрываемое:
"Клянусь твоей жизнью я, не краской я красила, Не думай же обвинять в обмане и лжи меня. Когда я увидела, что ты удаляешься, - А ты был рукой моей в кистью и пальцами, - Заплакала кровью я, расставшись, и вытерла Рукою её, и кровь мне пальцы окрасила", И если б заплакать мог я раньше её, любя, Душа исцелилась бы моя до раскаянья, Но раньше заплакала она, в заплакал я От слез её и сказал: "Заслуга у первого Меня не браните вы за страсть и ней - поистине, Любовью клянусь, по ней жестоко страдаю я. Я плачу о той, чей лик красоты украсили, Арабы в персы ей не знают подобия. Умна как Лукман она, ликом как у Юсуфа, Ноет как Давид она, как Марьям, воздержана. А мне - горесть Якова, страданья Юсуфа, Несчастье Иова и беды Адамовы, Не надо казнить её! Коль я от любви умру, Спросите её: "Как кровь его ты пролить могла?"И когда Марзуван произнёс эту касыду, он низвёл на сердце Камараз-Замана прохладу и мир, и тот вздохнул и повернул язык во рту и сказал своему отцу: "О батюшка, позволь этому юноше подойти и сесть со мной рядом..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала сто девяносто восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Камар-аз-Заман сказал своему отцу: "О батюшка, пусти этого юношу подойти и сесть со мной рядом". И когда султан услышал от Камар-аз-Заман эти слова, он обрадовался великой радостью, а ведь раньше его сердце встревожилось из-за Марзувана, и он задумал в душе обязательно отрубить ему голову. И теперь он услышал, что его сын заговорил, и то, что с ним было, прошло, и он поднялся и привлёк к себе юношу Марзувана и посадил его рядом с Камар-аз-Заманом.
И царь обратился к Марзувану и сказал ему: "Слава Аллаху за твоё спасение!" А Марзуван ответил: "До сохранит тебе Аллах твоего сына!" - и пожелал царю добра. "Из какой ты страны?" - спросил его царь, и он ответил: "С внутренних островов, из земель царя аль-Гайюра, владыки островов, морей и семи дворцов". И царь Шахраман сказал ему: "Может быть, твой приход будет благословенным для моего сына и Аллах спасёт его от того, что с ним".
– "Если пожелает Аллах великий, будет только одно добро", - отвечал Марзуван.
А потом он обратился к Камар-аз-Заману и сказал ему на ухо, незаметно для паря и для вельмож правления: "О господин мой, укрепи свою душу и сделай своё сердце сильным и прохлади свои глаза. Той, из-за кого ты стал таким, - не спрашивай, каково ей из-за тебя. Но ты скрыл свою любовь и заболел, а что до неё, то она объявила о своей любви и все сказали, что она бесноватая. И теперь она в заточении, и на шее у неё железная цепь, и она в наихудшем состоянии, но если захочет (Аллах великий, ваше излеченье будет делом моих рук".
И когда Камар-аз-Заман услышал эти слова, дух вернулся к нему и его сердце окрепло, и он оживился и сделал знак своему отцу, чтобы тот посадил его, и царь едва не взлетел от радости. Он подошёл к сыну и посадил его, и Камар-аз-Заман сел, а царь махнул платком, так как боялся за своего сына, и все эмиры и везири ушли. И царь положил Камар-аз-Заману две подушки, и тот сел, облокотившись на них, а царь велел надушить дворец шафраном, а потом он приказал украсить город и сказал Марзувану: "Клянусь Аллахом, о дитя моё, твоё появление счастливо и благословенно", - и проявил к нему крайнее уважение.
Затем царь потребовал для Марзувана кушанья, и их подали, и Марзуван подошёл и сказал Камар-аз-Заману: "Подойди поешь со мною", - и Камар-аз-Заман послушался его и подошёл и стал есть с ним, и при всем этом царь благословлял Марзувана и говорил: "Как прекрасно, что ты пришёл, о дитя моё!" А когда отец Камар-аз-Замана увидел, что его сын стал есть, его радость и веселье увеличились, и он сейчас же вышел и рассказал об этом матери юноши и жителям дворца. И во дворце забили в барабаны при радостной вести о спасении Камар-аз-Замана. И царь велел кликнуть клич, чтобы город украсили, и город был украшен, и люди обрадовались, и был то великий день. А затем Марзуван провёл эту ночь подле Камар-аз-Замана, и царь переночевал с ними, радостный, и ему было весело..."