Тысяча И Одна Ночь. Книга 9

без автора

И Хасан не верил этим словам, и он побежал, точно жеребёнок, несущийся по весеннему лугу, и пришёл в лавку и взял инструменты и вернулся и положил их перед персиянином. И персиянин вынул бумажный свёрток и сказал: "О Хасан, клянусь хлебом и солью, если бы ты не был мне дороже сына, я бы не показал тебе этого искусства, так как у меня не осталось эликсира, кроме того, что в этом свёртке. Но смотри внимательно, когда я буду составлять зелья и класть их перед тобой. И знай, о дитя моё, о Хасан, что ты будешь класть на каждые десять ритлей меди полдрахмы того, что в этой бумажке, и тогда станут эти десять ритлей золотом, чистым и беспримесным. О дитя моё, о Хасан, - сказал он потом, - в этой бумажке три унции, на египетский вес, а когда кончится то, что в этой бумажке,

я сделаю тебе ещё".

И Хасан взял бумажку и увидел в ней что-то жёлтое, более мелкое, чем первый порошок, и сказал: "О господин, как это называется, где его находят, и для чего оно употребляется?" И персиянин засмеялся и захотел захватить Хасана и сказал: "О чем ты спрашиваешь? Работай и молчи!" И он взял чашку из вещей дома и разломал её и бросил в плавильник и насыпал туда немного того, что было в бумажке, и медь превратилась в слиток чистого золота. И когда Хасан увидел это, он сильно обрадовался и смутился в уме и был занят только мыслью об этом слитке. И персиянин быстро вынул из тюрбана на голове мешочек, в котором был такой бандж, что если бы его понюхал слон, он бы, наверное, проспал от ночи до ночи, и разломал этот бандж и положил его в кусок сладкого и сказал: "О Хасан, ты стал моим сыном и сделался мне дороже души и денег, и у меня есть дочь, на которой я тебя женю".
– "Я твой слуга, и все, что ты со мной сделаешь, будет сохранено у Аллаха великого", - ответил Хасан. И персиянин сказал: "О дитя моё, продли терпение и внуши твоей душе стойкость, и достанется тебе благо!"

И затем он подал ему тот кусок сладкого, и Хасан взял его и поцеловал персиянину руку и положил сладкое в рот, не зная, что таится для него в неведомом. И он проглотил кусок сладкого, и голова его опередила ноги, и мир исчез для него. И когда персиянин увидел, что на Хасана опустилось небытие, он обрадовался великой радостью и поднялся на ноги и воскликнул: "Попался, о негодяй, о пёс арабов, в мои сети! Я много лет искал тебя, пока не завладел тобой, о Хасан!.."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят первая ночь

Когда же настала семьсот восемьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Хасан-ювелир съел кусок сладкого, который дал ему персиянин, и упал на землю, покрытый беспамятством, персиянин обрадовался и воскликнул: "Я много лет искал тебя, пока не завладел тобою!" А потом персиянин затянул пояс и скрутил Хасана, связав ему ноги с руками, и, взяв сундук, вынул вещи, которые в нем были, положил в него Хасана и запер его. И он опорожнил другой сундук и положил в него все деньги, бывшие у Хасана, и золотые слитки, которые он сделал, и запер сундук, а потом он вышел и побежал на рынок и привёл носильщика, и тот взял оба сундука и вынес их за город и поставил на берегу моря.

И персиянин направился к кораблю, который стоял на якоре (а этот корабль был назначен и приготовлен для персиянина, и капитан корабля ожидал его), и когда матросы увидели его, они подошли к нему и понесли сундуки и поставили их на корабль. И персиянин закричал капитану и всем матросам: "Поднимайтесь, дело кончено, и мы достигли желаемого!" И капитан крикнул матросам: "Выдёргивайте якоря и распускайте паруса!" И корабль поплыл при хорошем ветре, и вот что было с персиянином и Хасаном.

Что же касается матери Хасана, то она ждала его до времени ужина, но не услышала его голоса и не узнала о нем вестей вообще и совершенно. И она пришла к дому и увидела, что он отперт, и, войдя, не увидала в нем никого и не нашла ни сундуков, ни денег. И поняла она, что её сын пропал и что исполнился над ним приговор, и стала бить себя по щекам и разодрала свои одежды и начала кричать и вопить, восклицая: "Увы, мой сын! Увы, плод моей души!" - а потом произнесла такие стихи:

"Терпенье уменьшилось, волненье усилилось; Сильнее рыдания о вас и привязанность. Аллахом клянусь,

в разлуке с вами нет стойкости, И как мне быть стойкою, расставшись с надеждами? И после любимого могу ль насладиться сном, И кто наслаждается, живя в унижении? Уехал ты, и тоскует дом, и живущий в нем, И чистую замутил в колодце ты воду мне. Ты был мне помощником во всех моих бедствиях, Ты славой мне в мире был, и сыном, и помощью, О, пусть не настал бы день, когда в отдаленье ты От глаз, если вновь тебе вернуться не суждено!"

И она плакала и рыдала до утра, и вошли к ней соседи и спросили её про сына, и она рассказала им о том, что случилось у него с персиянином, и решила, что она никогда не увидит его после этого. И она стала ходить по дому и плакать, и, когда она ходила по дому, она вдруг увидела две строки, написанные на стенке. И она позвала факиха, и тот прочитал их, и оказалось, что в этих строках написано:

"Летела тень Лейлы к нам, когда одолел нас сон Под утро, и все друзья в равнине заснули. По вот пробудились мы, когда прилетела тень, И вижу я - дом пустой и цель отдалённа".

И, услышав эти стихи, мать Хасана закричала: "Да, о дитя моё, дом пустой и цель отдалённа!" И соседи оставили её, пожелав ей быть стойкой и вскоре соединиться с сыном, и ушли, а мать Хасана не переставая плакала в часы ночи и част дня. И она построила посреди дома гробницу и написала на ней имя Хасана и число его исчезновения и не покидала этой гробницы, и это было всегда для неё обычным с тех пор, как сын оставил её.

Вот что было с нею. Что же касается её сына Хасана и персиянина, то персиянин был магом2 и очень ненавидел мусульман, и всякий раз как он овладевал кемнибудь из мусульман, то губил его. Это был человек скверный, мерзкий, кладоискатель, алхимик и нечестивец, как сказал о нем поэт:

Он пёс, и рождён был псом, и дед его тоже пёс, А блага не жди от пса, что псом был рождён на свет.

И ещё такой стих:

Злодеев сын, собачий сын, ослушник он, Разврата сын, обмана сын, отступник он!

И было имя этого проклятого - Бахрам-маг, и каждый год у него был один мусульманин, которого он Захватывал и убивал над кладом. И когда удалась его хитрость с Хасаном-ювелиром, он проплыл с ним от начала дня до ночи, и корабль простоял у берега до утра. А когда взошло солнце и корабль опять поплыл, персиянин приказал своим рабам и слугам принести сундук, в котором был Хасан, и ему принесли его, и персиянин открыл сундук и вынул оттуда Хасана. Он дал ему по" нюхать уксусу и вдунул ему в нос порошок, и Хасан чихнул и изверг бандж и раскрыл глаза и посмотрел на" право и налево и увидел себя посреди моря, и корабль плыл, и персиянин сидел подле него.

И понял Хасан, что это хитрость с ним устроенная, и устроил её проклятый Бахрам-маг, и что он попал в беду от которой предостерегала его мать, и тогда Хасан произнёс слова, говорящий которые не устыдится: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! Боже мой, будь милостив ко мне в твоём приговоре и дай мне терпение в испытании твоём, о господь миров!" А потом он обратился к персиянину и заговорил с ним мягкими словами и сказал ему: "О мой родитель, что это за по" ступки, и где хлеб и соль и клятва, которой ты мне поклялся?" И персиянин посмотрел на него и сказал: "О пёс, разве подобный мне признает хлеб и соль? Я убил тысячу юношей таких, как ты, без одного, и ты завершишь тысячу".