Тысяча и одно слово
Шрифт:
А он ничего не спросил. Только убрал прядь моих же волос за мое ухо и ласково заглянул в глаза. Неужели его не удивляет мое появление в квартире? Значит, с этим только у меня проблемы сейчас?
Нужно что-то сказать.
– Я… Меня тут не должно быть.
Странное начало диалога для такой приятной сцены, но кто меня обвинит в этом.
Выражение лица Антона поменялось вмиг с ласкового на ироничное. Так смотрят на детей, которые пытаются донести до взрослых невероятные, с точки зрения последних, вещи. Потом почти шепотом, наклоняясь все ближе, ответил:
– Я знаю. Мне Вика позвонила. Я поэтому тут. Мы сейчас с тобой
– Мы… С ней? Дружили?
Антон еще шире улыбнулся и отрицательно покачал головой.
Конечно, я удивилась бы такому общению. На меня это не похоже. И не только потому, что спорт далек от меня, как и планы на море. А еще по той причине, что я бы всегда к ней ревновала мужа. Только теперь уже не знаю какого.
В этих раздумьях даже не заметила, как Антон помог мне стать человеком прямоходящим, хотя я еле держалась на этих ходулях. Внезапно его накрыл прилив любви, и он схватил меня и крепко обнял.
– Я же забыл тебя обнять при встрече. Традиция.
Подмигнул и обнял еще раз.
Глава 6
Вот уже несколько дней подряд просыпаюсь от шума соседских детей сверху. Но более удивительно не то, что там не живут бездетные дядя Виталя со своей новой пожилой женой, которых я знала лично лет десять и к которым могла прийти в любое время суток за помощью по бытовым проблемам. Меня поражало то, что я каждый из последних дней находила себя под рукой любимого мужчины, роман с которым закончился давным-давно в моей другой жизни. Я теперь это так называю.
А Антон зовет меня любимой каждый раз утром, открывая глаза.
К доктору мы, конечно, съездили в тот день. Ждали несколько часов до обследования, потом во время и еще одну минуту врачебного вердикта: «Ваша жена в полном порядке. Во всяком случае, по результатам анализов и рентгена».
Сейчас мое сознание впервые охватила жуткая мысль. А что если это измена? Ведь Дима мгновенно подаст на развод, когда узнает о моих приключениях. Хотя я даже сама себя не могу оправдать. Расслабилась, как школьница, устроившая вечеринку дома, пока родители на даче. Беззаботная, легкомысленная и влюбленная. Больше напоминает пресловутый курортный роман. Значит, измена.
В этой другой жизни у нас с Антоном нет детей. Поняла по общей обстановке и идеальному ремонту в квартире. Но лишних вопросов о причинах задавать не стала.
– Солнце, давно встала? – промурлыкал он.
Антоша потерся носом о мое плечо и еще крепче обнял левой рукой мою талию.
Не помню, когда еще в жизни были такие безмятежные рассветы. Ранние подъемы ритуализировались с самого детства: сад, школа. Университет не только укоренил их в мои биочасы, но и сопроводил каждое утро ненавистью к себе и миру за счет переноса будильника на два часа раньше. А потом брак с Димой, вечные завтраки, сборы на работу, ребенок, завтраки, сборы в сад, школу.
А теперь вот уже не первый день купаюсь в блаженстве, просыпаясь под детский смех и топот сладких ножек с верхнего этажа к моменту, когда у англичан вовсю идет второй завтрак. Но я больше не разбита и бессильна. Наоборот.
Через какое-то время мы с Антоном уплетаем приготовленный им завтрак. Первое утро в статусе жены моего бывшего парня я очень удивилась накрытому столу и невероятным по красоте и вкусу блюдам. Он смеялся и повторял, что я каждую утреннюю трапезу превращаю в восторг критика-новичка. В начале нашего союза еще и рисовала его блюда в специально отведенном для этого альбоме. «Если ты помнишь», – добавил он.
Да, так вот и бывает, когда муж – повар. Я не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы привыкнуть к этой мысли. Мой дорогой Антоша, потомственный адвокат в четвертом поколении, не дерзит прокурорам и перебирает важные бумажки. Нет, он на автопилоте шинкует капусту и с осторожностью ювелира кладет зелень поверх блюд.
Он настоящий? Таким я его помнила. Стараюсь не думать, что со мной происходит. Иначе можно сойти с ума. Я счастлива, поэтому иногда кажется, что я просто погибла в том лифте, когда сбегала. Теперь за свои мучения там я в Раю тут.
Особенно это чувствуется, когда новый чудесный муж говорит, что моя работа – рисовать. И делать по дому только то, что приносит радость, остальное – его заботы.
Странно, что за все время на горизонте моей беззаботной жизни не появились мама с папой, не примчались в этот мир – в привычной пассивно-агрессивной форме донести до провинившейся в своем счастье дочери, что художества – это не работа. А повар – не муж.
Резкая боль в руке заставила меня выронить вилку с маленьким аппетитным сырочком в соусе песто. Я его сначала рассматривала, поражаясь, что человек сам приготовил и соус, и это произведение искусства, а потом приготовилась проглотить, как вдруг что-то словно проткнуло внешнюю сторону левой руки чуть ниже плеча. Думала, меня укусил австралийский комар-гигант.
Антоша соскочил со стула и бросился посмотреть, в чем дело. Мы с ним даже не сразу заметили, что его любопытный стул тоже потянулся ко мне, но не удержался и плюхнулся на пол. Через минуту я растеклась в руках моего любимого.
Глава 7
Не могло все быть долго так заоблачно. И, несмотря на то, что боль в руке отпустила, а после потери сознания я снова очнулась рядом с Антоном в необходимом мне мире, все равно было неприятное чувство. Такое бывает от мелкого камня в кроссовках, когда взбираешься на вершину горы. Причиной этого служил странный, как и все, что подкидывает для раздумья подсознание, сон.
Итак, пока я как максимум хотела прийти в себя, а как минимум – отдохнуть, мне снился Дима. Сначала он грубил мне из-за не постиранной вовремя рубашки для важной встречи, а потом орал как ненормальный, что я упускаю воспитание сына, пока Дима в командировках зарабатывает нам на роскошную жизнь. Внезапно я оглохла и сбежала на улицу. Когда после долгого бега на земле начали появляться кровавые пятна, я заметила, что была босой. Яркие вспышки фар. Я остановилась. Человек со змеей в руках с осторожностью хищника вышел из машины и резко набросился на меня. Змея оказалась удушающей веревкой, которую он использовал не по назначению. Он мог меня убить. Но лишь обвил этим жутким предметом талию, прилепляя к ней мои безжизненные руки. Когда он попытался открыть мне веки, чтобы посветить фонарем в глаза, я собрала все силы и укусила его. От крика Неизвестного я очнулась. Страшный и бессмысленный сон.
Конец ознакомительного фрагмента.