Тысяча и одно слово
Шрифт:
Где кухня? Мне уже не просто нашатырь нужен, я должна принять что-то крепкое внутрь. Это точно моя квартира. Мятный фартук, каменная столешница, чайник с регулировкой температуры. Я все эти вещи выбирала сама. Никто бы не смог воссоздать один в один мой дизайн этого помещения. А в том шкафу у Димы всегда стояло красное вино. Просто невероятно, вино стоит. Но не красное, как раньше. А белое, полусухое. Такое только Антон пил. Чтобы совсем не поехать рассудком, мне нужно вернуться на этаж и зайти в свою квартиру. Это просто глупая шутка.
Дрожащими
– Привет, художница! Как дела? – вытирая лоб с прилипшими волосами полотенцем, спросила она.
– А вы кто? – совсем забыв про церемонию приветствия, ответила я.
– В смысле? Энжи, ты краски нанюхалась своей? Я соседка твоя. Ой-ой. Ты совсем плоха. Антона набрать?
Соседка крепко сжала мои плечи и облокотила мое ставшее вдруг невесомым тело о дверной проем.
– Откуда вы его знаете?
– Мать, ты меня вообще пугаешь… Может, это я перенапряглась. Я вас с Антоном лет пять уже знаю, как переехала в этот дом. А ты что, уже отдохнула с подругами в лесу?
– В каком лесу? Какими подругами?
– Ой, все. Давай-ка я тебе водички принесу. И себе, по ходу, тоже.
Стакан взяла не с первого раза. Точнее, совсем перестала чувствовать конечности, но вода была нужна, чтобы вернуть мозги на место. И я схватила стакан, поглощая холодную жидкость крупными глотками.
– Где Дима?
Студентка явно не ожидала этого вопроса.
– Так… Я знаю примерно троих. Один Дима – мой тренер по аквааэробике, другой – пухлячок, который бегает за мной по утрам… Он такой смешной, знаешь, примерно треть моей дистанции проводит со мной, а потом куда-то исчезает.
Заметив, что от ее болтовни мое настроение не меняется, она сама становится серьезной.
– А третий Дима… Это не просто Дима, а Дмитрий Алексеич, мой препод по челюстно-лицевой хирургии. Других не знаю. А ты каким Димой-то интересуешься?
– Мне нужно идти.
– Эм… Обычно ты дружелюбнее, мать.
Глава 4
Я должна была вернуться в эту странную квартиру. Еще не все просмотрела. Мало что узнала. И совершенно ничего не поняла.
Бездумно сняла обувь. Снова посмотрела на мозаику в надежде, что вдруг что-то изменилось во время моего визита к соседке. Красивая она. Если бы не сделала такое удивленное лицо на мой вопрос о Диме, я бы решила, что он запасную завел. Хотя я ведь не так часто исчезаю из его жизни.
Мне захотелось пройти в комнату Вити. Точнее, в ту, которая была Витиной в моей настоящей жизни. Но ни одного упоминания о ребенке здесь я не увидела. Так, что за дверью?
Да это же гардеробная моей мечты! По левую руку – огромный стол-трюмо, настоящий шедевр. Нежные персиковые розочки обрамляют зеркало по контуру. А внизу… ох, много-много миниатюрных ящичков. Я хотела открыть хотя бы один –
За столиком были шкафы. По высоте одинаковые, чего не скажешь про ширину. Большой шкаф небесного цвета выделялся круглыми боками, за ним шел салатовый, меньше голубого вполовину. Следующий – приятного цвета утреннего солнца, а по размеру как раз немного уступает голубому. И оранжевый еще. Совсем тощий шкаф. Я не сразу заметила, но внизу каждого из четырех была небольшая картинка, обозначающая время года, подходящее к цвету шкафа. Уверена, так вещи хранятся по сезонам. Это же просто гениально! Я присела на корточки и рассмотрела каждую. Похоже на фоновые иллюстрации для детских книг. Я бы сюда еще милых зверюшек добавила – и все, смело в печать.
Без особых усилий я снова встала на ноги. И тут по правую руку увидела то, что просто подкосило мое тело. Я хваталась за воздух, а потом обрушилась на летний шкаф.
Над зеркалом во весь рост справа от входа висела картина – красивый свадебный портрет с обычными счастливыми лицами влюбленных людей. Ничего бы удивительного в этом снимке не было, если бы на нем не была я. И мой дорогой Антон.
Он искренне улыбался фотографу, как будто тот стал причастным к самому важному дню в его жизни. А я на фото… смотрела на самого дорогого и любимого человека. Такая намалеванная, с прической своей мечты. А не той, которую мне на свадьбу выбрал Дима. Он и пла-тье-то, несмотря на мои протесты и приметы, сам оценивал на мне в магазине, сам обсуждал с консультантом и в итоге сам нес из шопа в машину.
Я онемела. Мое сердце отбивало невероятно громкие бом-бомы в висок. Что. Это. Все. Значит.
Глава 5
Вдруг квартиру наполнил звук, похожий на клацанье пасти огромной собаки, которая сомлела на зное, а потом решила подобрать языком постоянно стекающие с морды на лапу слюни. Потребовалось какое-то время, чтобы узнать в этом лязге всего лишь поворот ключей в замочной скважине.
Нежный кофейный аромат с едва уловимым запахом забытого мужского парфюма сопроводил мужчину со свадебного портрета от прихожей к месту, где я сидела на полу с выражением лица, с каким только троечники решают алгебраические уравнения. Притом где-то в уме.
Я думала, что не узнаю его. Я надеялась, что это будет какой-то другой Антон. Чужой. Чтобы я могла оттолкнуть руки этого совершенно не моего мужчины, когда он потянется поднять мое обезумевшее тело.
Но я ошибалась. Как только он оказался на одном уровне со мной, такой заботливый и вкусно пахнущий, в моем каменном сердце появилась трещина. Оно с треском рассыпалось, обнажая что-то сверкающее и горящее. От этого пламени вспыхнули все части, казалось бы, рассыпавшиеся пару минут назад. Я была цельной и, неожиданно для себя, влюбленной в этого мужчину.