Тысяча осеней Якоба де Зута
Шрифт:
Звучный голос женщины выдергивает Якоба из полудремы. Она где-то близко, и голос ее сердит или напуган, а может, в нем звучит и то и другое. Любопытствуя, он ищет взглядом источник шума. На Флаговой площади священники все еще отпевают убитых.
Сухопутные ворота открыты для водоноса с быком, покидающих Дэдзиму.
За воротами Орито Аибагава о чем-то спорит с охранниками.
Смотровая площадка клонится набок: Якоб понимает, что лежит на полу, где она увидеть его не может.
Она размахивает деревянной дощечкой — пропуском и указывает на Короткую
Охранник подозрительно изучает ее пропуск; она оглядывается.
Быка с висящими по бокам пустыми бочками ведут по Голландскому мосту.
«Она была лихорадкой, — Якоб прячется под веками. — Лихорадка ушла».
Он открывает глаза. Капитан охраны проверяет ее пропуск.
«Может, она здесь, — спрашивает он себя, — чтобы укрыться от Эномото?»
Его предложение о женитьбе возвращается к нему, как восставший голем.
«Я очень хочу ее, да, — боится он, — лишь когда знаю, что никогда не смогу быть с ней».
Водонос похлопывает прутом по бокам быка.
«Она может прийти сюда, — Якоб пытается успокоить себя, — просто с тем, чтобы попасть в больницу».
Он замечает непорядок в ее облике: одна сандалия, обычно аккуратно причесанные волосы спутаны.
«А где другие ученики? Почему охрана не пускает ее?»
Капитан резким голосом задает Орито вопросы.
Орито отвечает нервно, ее отчаяние нарастает: это не обычный визит.
«Действуй! — командует Якоб себе. — Покажи охранникам, что ее ждут, приведи доктора Маринуса, приведи переводчика: ты еще можешь качнуть весы в свою сторону».
Три священника медленно кружат у окровавленного клочка земли.
«Нужен ей не ты, — шепчет Гордость. — Она пытается избежать отправки в монастырь».
На расстоянии тридцати футов капитан вертит в руках пропуск Орито, который определенно не производит на него впечатления.
А будь это Герти, жаждущая сочувствия, ищущая убежище в Зеландии?
В громкой череде капитанских слов Якоб слышит знакомое имя: Эномото.
На площади Эдо появляется фигура с бритой головой, одетая в рясу небесно-голубого цвета.
Этот человек замечает Орито, оборачивается и кого-то зовет, показывая знаками: «Мол, скорее!»
Появляется паланкин серого цвета с восемью носильщиками, что говорит о знатности и богатстве хозяина.
У Якоба ощущение, будто он попал в театр, и как раз к развязке пьесы.
«Я люблю ее», — приходит мысль, простая, как солнечный свет.
Якоб слетает по лестнице, стукнувшись голенью об угловую стойку перил.
Прихрамывает первые шесть или восемь шагов, бежит через Флаговую площадь.
Все происходит слишком медленно, и слишком быстро, и одновременно.
Якоб отталкивает изумленного священника и добегает до Сухопутных ворот, когда они закрываются.
Капитан выставляет свою пику, предупреждая его не делать еще одного шага.
Зазор между створками ворот сужается с каждым мгновением.
Якоб видит спину Орито, которую уводят по Голландскому мосту.
Якоб открывает рот, чтобы выкрикнуть ее имя…
…но ворота с грохотом захлопываются.
Хорошо смазанный запор вдвигается в гнездо.
Часть вторая. Горная твердыня
Десятый месяц одиннадцатого года эпохи Кэнсе
Глава 14 НАД ДЕРЕВНЕЙ КУРОЗАНЕ В ФЕОДЕ КИОГА
Поздний вечер двадцать второго дня десятого месяца
Сумерки холодны: ожидается снег. Края леса расплывчатые и неопределенные. Черный пес ждет, сидя на выпирающем из земли камне. Он чует сильный запах лисы. Его седовласая хозяйка с трудом поднимается по извилистой тропе.
Сухая ветвь громко трещит под копытом оленя.
Кричит сова, с того кедра или с этой ели… раз, другой, близко, улетела.
Отане несет двадцатую часть коку [60] риса — хватит на месяц.
Молодая племянница настойчиво пыталась увести ее на зиму в деревню.
«Бедной девочке нужна союзница, — думает Отане, — в ее ссорах со свекровью».
— Она опять беременна, ты заметил? — спрашивает она пса.
Племянница обвинила тетю в том, что та заставляет всю семью тревожиться из-за ее благополучия. «Но я в безопасности, — старушка повторяет свой ответ заросшей корнями тропе. — Я слишком бедна для головорезов и слишком морщиниста для насильников».
60
Исторически коку определялся как среднее количество риса, потребляемое одним взрослым человеком в течение года. Вес 1 коку риса приблизительно равен 150 кг. Число коку риса являлось также основной мерой богатства и служило денежным эквивалентом в средневековой Японии.
Тогда племянница нашла другой аргумент: в деревне пациенты смогут видеться с ней чаще. «Кто захочет зимой подниматься до половины горы Ширануи?»
— Мой дом не на «половине»! Идти меньше мили.
Птичья трель, доносящаяся с рябины, смолкает.
«Бездетная старуха, — признает Отане, — должна радоваться, что есть родственники, которые могут приютить ее…»
Но она так же хорошо знает, что покинуть жилище гораздо легче, чем вернуться в него.
— Придет весна, — бормочет она, — и мне скажут: «Тетушка Отане не вернется в ту лачугу».
Еще выше угрожающе рычит пара енотов.
Травница из Курозане бредет по горной тропе, ее заплечный мешок с каждым шагом прибавляет в весе.
Отане доходит до террасы, где посреди сада стоит ее домик. Луковицы свисают из-под широких карнизов. Под ними лежат дрова для печи. Старушка кладет рис на поднятое над землей крыльцо. Все тело болит. Она проверяет коз в стойлах и насыпает им соломы. Напоследок заглядывает к курам: «Интересно, сегодня кто-нибудь принес яичко для тетушки?»