Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
Я ухмыльнулся и потянулся к бронежилету и щиткам, а Вась Вась быстро подскочил к машине и начал доставать оттуда коробки.
– Так, повернись, – скомандовал он, когда я уже надел всё это.
– Зачем?
– Вот зачем, – ответил вампир и прицепил на тугую защёлку к броне на уровне левой ключицы небольшой стеклянный глаз.
Ещё одну вещицу сунул в карман.
– Что это? – спросил я, потрогав пальцем хрустальное око.
– Экшн-камера, а в кармане маячок. Я расставлю подвижные камеры и запущу квадрокоптер, и они будут отслеживать тебя по маячку.
–
В зеркале отражался Вась Вась, но так, как если бы на него смотрели со стороны. Я потрогал «якшунь-камнеру», как назвал её вампир, отчего в зеркале появились большие пальцы, закрывая всю картинку.
– Я снимать всё буду. Это же государство, пока записи или ста свидетелей не будет, не заплатят.
– Это что, я опять один на чудище полезу? – начал потихоньку вскипать.
Не нравилась мне сия затея. И этот в сторонке опять.
– Ну да. Кто ж запись вести будет?
– А они что, твоему честному слову не верят? – произнёс я, стиснув камеру в кулаке.
– Не сломай! Она денег стоит!
– Ты, трус, только о деньгах и думаешь, вместо того чтоб помочь! – подался я вперёд, срывая защёлку с брони. – Возьми меч или копьё да сам сходи на охоту!
– Я и так помогаю! – отложил в сторону зеркало Василий и зло заговорил. – Без меня ты от голода сдохнешь! А без камер нам не заплатят! И я не трус! Просто сейчас по-другому никак. Это не Средние века.
Я замер, сурово глядя на вампира, а тот вздохнул и протянул ладонь.
– Дай камеру.
Глаза его смотрели на меня без опаски, с недовольством, но без ненависти и опаски.
– Дай, – повторил он, покусывая губу.
– Держи, – процедил я и разжал пальцы.
Василий взял хрустальное око и снова закрепил на краю бронежилета.
Вскоре приготовления были завершены, за это время мы лишь изредка обменивались скупыми словечками, а садясь в машину, старались не глядеть друг на друга. От этой ссоры на душе остался неприятный осадок. И Василий вроде прав, и разгребать угли самому не хотелось. А ежели глянуть с другой стороны, то я не убил его в порыве ярости, и сие есть благо.
Ехали мы недолго. Город хоть и непривычен мне, но однообразен в своей пёстрой кутерьме, от которой в глазах рябить начинает. Лишь однажды моё внимание привлёк одинокий призрак, тоскливо стоящий посреди дороги. И лица толком не разобрать. Люди опасливо объезжали вокруг, стараясь не задеть туманную фигурку, а тот шёл вперёд, опустив руки.
– Вытянка, – проследив мой взгляд, произнёс Василий, – души неупокоенных людей, кости которых не захоронили, как требует обычай его народа.
– Я знаю, кто такие вытянки. В городе видеть непривычно.
– Недавно война была. В наш мир вторглась чужая нечисть. Только когда люди, наши боги, да их светлые духи объединились, смогли остановить вторжение. Это официальная версия, но там мутно всё на самом деле. Очень мало тех, кто правду знает. Вот Соснов точно знает. Говорят, Соколина там каким-то боком затесалась, но больше не скажу, не знаю. А во время войны много людей погибло, от некоторых и костей не осталось. Потому и появляются вытянки чуть ли не каждый день.
Дальше мы ехали молча. Остановились только у большой кучи железяк, расположенных за городом. Неподалёку виднелись одноэтажные домики с двускатными крышами. А ещё нас уже ждали. Большая серая машина с синей полосой сбоку, сама словно топором рубленная. Её незримый толмач сразу уазиком обозвал. У машины два человека. То, что это стражники, я понял сразу.
Стоило остановиться, как Василий изменился в лице, улыбнувшись, что скоморох на ярмарке.
– О, Палыч, сколько лет, сколько зим! – радостно прокричал он, начав обниматься со стражником.
А вот парень, наверное, подмастерье, опасливо и брезгливо поглядывал на вампира, словно тот прокажённый.
– Жив ещё, старый упыряка, – усмехнулся страж и показал на кучу железа. – Бомжей кто-то мочить начал. Уголовный мир пожимает плечами, местные говорят, не человека видели, нечисть. Я тут про тебя вспомнил, подал запрос, мне согласовали.
– Покусанный? – радостно осведомился Василий, достав из внутреннего кармана смартфон.
– В том-то и дело, что нет. Забитый тупым предметом насмерть. Но знаешь, словно сейфом били. И ни следов машин на въезде, ни следов волочения чего-то тяжёлого нет.
– Разберёмся, – самодовольно выкрикнул Василий, вернувшись к нашей машине.
Он достал из задней двери большую штуку, словно кувшин, прицепленный к кресту. И на концах тоже по маленькому крестику. Стоило ему нажать на какую-то кнопку, как эта чудесная вещь сразу зажужжала и взлетела, неподвижно замерев над нашими головами.
– Квадрик готов, – пояснил упырь, а потом махнул рукой в сторону лесочка, расположенного за кучей железа.
Но стоило нам сделать несколько шагов, как на площадку въехала ещё одна машина. Большая, ярко разукрашенная.
Увидев её, Василий изменился в лице и зло начал цедить бранные слова через зубы.
– Опять эти сучки.
Дверь яркой машины распахнулась, и на землю спрыгнула Соколина.
– Это наш тролль! – закричала она, доставая с сидения небольшую вещицу.
«Пистолет-пулемёт», – прошептал толмач.
– С какого перепуга он твой?! – завозмущался в ответ Василий, показав рукой на стража. – Мы по полицейскому вызову!
– У нас заказ от муниципалитета! – сразу начав тыкать смартфоном упырю в лицо, заголосила девушка.
А из яркой машины вышли высокая тёмненькая Стекляника и бледная Несмеяна, у которой на лице была белая маска. Позже рядом оказался маг Дима. Он остановился немного в стороне, не желая вмешиваться в перепалку.
Странным было другое. Я каким-то неведомым чутьём знал, что Дима – чародей, Стекляника тоже колдунья. От Соколины тянуло как от древних сущностей, но нечистью она не была, а вот Несмеяна – нелюдь. Не знаю, что за чутьё такое, но понимание вещей было естественным, как если на запах шишку сосновую от яблока с закрытыми глазами отличить – пахнут по-разному.