Тюльпаша
Шрифт:
В любовь меж полами ей давно уже не верилось. Ибо мы либо не доросли до богов, либо обмельчали в так называемой цивилизованной ойкумене. Есть любовь к себе, к своему ребёнку как продолжению себя.
– Что-то совсем циничной я стала, – угрюмо размышляла Полина. – А ведь как хочется романтики… Пусть даже это будет обманом.
Экс-муж никогда не говорил ей правильных слов. «Ты моя самая-самая», – произносил он. А надо было так: «Ты моя единственная!».
Полина мечтала о сильном и молчаливом спутнике. Пусть нашёптывает ей нужные слова, носит на руках и хотя бы изредка делает подарки. Дорогих презентов не надо, милые пустячки тоже греют душу. Всё! В его мужские дела она соваться не будет, а он пусть помалкивает в тряпочку, а на других девиц в её присутствии не пялится.
Читать расхотелось. Поля вновь потянулась к смартфону. Ого! Целых пять сообщений.
Четырёх челоботов, написавших, словно сговорившись: «Привет», она проигнорировала. Пятый, Ярослав, оказался оригиналом:
– Здравствуй, звёздочка. Мне скучно.
– Мне тоже, – ответила Полина.
Письмо Онегину. Наши дни
– Прикинь, никак не могу мужа бросить! Присушил меня гад, что ли?
Лариса сидела в кафе с подругой детства Анной и жаловалась на свою неудалую жизнь. Дескать, супруг держит её в чёрном теле. Подарков не делает, на курорты не возит. Она, Лара, тянет на себе и его, и сына, потому что Толян за копейки ломается в библиотеке.
– И ладно бы, в тряпочку помалкивал, так он, козёл, ещё и моду взял – оскорблять. Зато со своими библиотекаршами милуется… – ныла Лариса.
Анька слушала её с интересом. ("Развлекается тут, наслаждается. Самоутверждается на моём убогом фоне!" – шевельнулась в голове Лары неприятная мыслишка.)
Конец ознакомительного фрагмента.