Тюремные истории, смешные и грустные
Шрифт:
Как оказалось, в честь праздника на работу вышли не все. А только по специфике работы, самые необходимые: кочегар, свинари, пекари. А вообще-то Евгению нужен был только Колян.
Коля заканчивал уборку после последней выпечки хлеба. Он усердно подтирал пол, под вой новенькой модной кассеты с воли. Женя присел рядом на скамейку, разглядывая другие кассеты. Потом, закончив уборку, Коля гостеприимно угостил чайком кореша. Похвастался новыми кроссовками и спортивным костюмом, запрятанными хитро в шкафу. Женя, с завистью щупая пальцами качественную материю, уже точно решил, что после выходных обязательно доложит о том, что пекарь
Потом Евгений, победоносно шествуя по полупустому хоздвору, заглянул в столярку. Попил и там чайку, примечая, что столяр явно занимался калымом, покрывая лаком только что собранную хлебницу. Осведомим и об этом факте. Затем, не грех было заворотить напоследок и в котельную. А там жарили мясо. А это уже очень серьезно! Требует досконального разбирательства Василича. Откуда мясо, например? Все ли поросята еще живы? Кто не углядел? И, наконец, честно угостившись аппетитным мясным кушаньем, Евгений с чувством полной удовлетворенности собой, направился в свои прачечные владения.
– А ну стой! – окликнул Женю у самых ворот сам начальник, – почему не на своем рабочем месте? Чего тут шарашишься? Ну-ка пошли, по дороге поговорим. К удивлению Женьки, хозяин не стал его отчитывать, а сразу спросил в лоб:
– Андрей Васильевич твой на работе употребляет?
– Не знаю, Дмитрий Юрьевич, не принюхивался…
– А теперь будешь нюхать, следить за каждым его шагом. Чем занимается, что говорит. В вещах его пошарься. Понял?
– Нет, товарищ полковник, я боюсь, старший опер он все-таки.
– А по вещам тюремщиков не боишься лазить? Смотри у меня! Если хоть кто-нибудь узнает про твои делишки, кумекаешь, что с тобой будет?
– Да… – подавленно буркнул Женя.
– Понял меня по существу вопросов? – зло спросил начальник.
– Понял…
Вечером Женя, как и обещал Васильевичу, пришел прибраться в его кабинете. Посидев немного за оперским столом, банщик состроил рыбкам рожу. Обнюхал все бокалы. Залез в мусорницу. Изрядно покопавшись в ней, нашел все же пробку от бутылки водки. Довольный и усталый, все прибрав, пошел спать.
Побег
Ветер дул северный, злой и колючий. Нагонял мороз. В свете раскачивающихся из стороны в сторону редких уличных фонарей ранние пешеходы спешили на работу, укутавшись, спрятавшись от холода в воротники, шапки, варежки. Санька Коровин тоже спешил на службу. Без перчаток, шапка сдвинута на затылок, грудь распахнута, кашне развевается на ветру, он точно разгоряченный конь после жаркой битвы, вышагивал по обледенелой дороге. По пути, по сложившейся привычке, заскочил в круглосуточный опрокинуть стопарик водочки перед сменой. У ворот тюрьмы вспомнил, что забыл дома пропуск, но возвращаться было, во-первых, поздно, а, во-вторых, он бы не вынес снова увидеть противные ему физии жены и тещи, с которыми только что крепко разругался. Ссора была не первой, но, кажется, последней. Сына им, он решил, не отдаст, благо, что Димка гостит у его матери в деревне, квартира с обстановкой была тещиной, а больше ничего Санька, как оказалось со слов тещи, за шесть лет совместной жизни и не нажил. В общем, Александр – не верный муж и прекрасный зять, а голь-шмоль, ленивый паразит на шее добросердечной тещиньки. И терять ему, как говорится, кроме собственных портков, было нечего.
На проходной столкнулся, как назло, с замом
Бежать на хоздвор Санька, сломя голову, не спешил. Он, зайдя на территорию, поправил шапку, и направился прямо в здание администрации. Человек, что называется, недовоевал и жаждал мщения.
В отделе кадров была только молоденькая Оля, вечно смешливая и медлительная до крайности, чем страшно раздражала Саню.
– Я хотел узнать, – начал он. Оля, явно игнорируя посетителя, стоя у зеркала, медленно раскрашивала помадой свои прекрасные медовые губки.
– Короче, мне тут некогда, я уже целую неделю к вам хожу. Где моя справка? – злобно спросил Санька. Запоздалая волна алкоголя, сдерживаемая копившейся яростью, только сейчас приятно хлынула в голову.
– Какая справка? Я ничего не знаю, много вас тут всяких ходит, – растягивая слова, удостоила его ответом после долгой паузы инспектор по кадрам. Теперь она старательно вырисовывала тени на своих глупых и красивых глазках.
– Что мне снова объяснять в десятый раз, какую бумажку надо? – взвинтился Саня. Но тут заскочил в кабинет майор Чижов – инспектор по боевой и специальной подготовке личного состава. Несмотря на свои сорок с длинным хвостиком лет, майор, ловко вильнув жирным пышным задом между двумя столами, подскочил к Оленьке и нежно прижал ее за талию к своему брюшку. Не обращая никакого внимания на стоявшего за стойкой Коровина, они о чем-то ласково залюбезничали. Саня, красный от злости и обиды на весь белый свет, громко хлопнув дверью, выскочил из кабинета.
– Коровин! Ты почему еще здесь, а не в машине с Гурьевым? А!? – спокойным, но величественным тоном остановил уже возле лестницы Саньку сам начальник тюрьмы, строго нахмурив брови. – Как жаловаться, что тебе прапорщика не дают или напряженки ни за что лишают, так ты сразу тут, а как работать, так тебя не дошлешься. Чтобы через три минуты я видел в окно, что КРАЗ стоит у ворот. Понял меня?
– Так точно! – с явным вызовом отчеканил Санька, вытянувшись по швам перед полковником, и намеренно медленным шагом, останавливаясь с каждым встречным контролером, разговаривая с ними минут по десять, двинулся к гаражу на хоздвор.
В кабине было тепло. Зек с раннего утра готовил машину к рейсу, заправил, проверил все ли в порядке. Хоть и подневольный, но мужик был ответственный, свое дело знал. Подъехав к зданию администрации, остановились, ожидая Ирину Борисовну. Молчали оба. Водитель разглядывал своего конвоира. А тот сидел, нахохлившись, о чем-то крепко задумавшись.
– Что-то ты, Александр, сегодня вроде не в духе? – наконец спросил Гурьев.
– Да чему радоваться, Гуричь, когда каждая сволочь тебя отчитывает, понукает тобой, точно ты не человек, а пес, которого не кормят, а только бьют, – почти что простонал Коровин. И снова замолчал. Старшина теперь осмысленно смотрел на крыльцо КПП, ждал появления Ирины Борисовны, в ужасе думая, что придется целый день терпеть эту ворчливую каргу, ее нудные разговоры про разведение домашних цветочков. И в итоге она все равно его сдаст начальству, учуяв в тесной кабине запах спиртного перегара, исходящего густо от Коровина. В дорогу он успел купить на последние рубли еще чекушку.