Тюрьма и Правда. Мемуары Олигарха

Я. Немой

Если честно, мне даже стало интересно, какой отбор проводит государство, что набирает таких принципиальных следователей и таких тупых губернаторов.

Глава 3

Среди олигархов совестливые не выживают. Проявил жалость – упал с Олимпа. Красивая ложь для граждан и правоохранителей – залог нашей богатой жизни. Мы и есть закон! Я, Энский Константин Аронович – ваш закон. Меня искренне удивляет слепая уверенность людей в нашей добропорядочности. То, что мы олигархи, сообщаем вам в средствах массовой информации, вы воспринимаете

как истину и правду. Это равносильно тому, что свинья искренне верит, что её не зарежут.

Признаюсь честно, что в быту, в кругу своих родных, я вполне приличный человек, я изредка вру детям, и при этом я чувствую некоторое неудобство. Но в бизнесе я вру всегда и правду говорю тогда, когда надо вызвать доверие, чтобы потом красиво обмануть. К деньгам я по костям пойду и ничего зазорного в этом нет. Это образ моей жизни, сильный пожирает слабого. Таковы правила бизнеса, который нынешней власти не сломать.

Я опять проснулся в камере СИЗО. Как я и предполагал, губернатор оказался дерьмом, которое растаяло перед следствием и мне опять задают вопросы, к которым даже не готов мой адвокат. Этот идиот приплёл меня в свои преступные дела, в которых я был лишь последним звеном. Меня, как бизнесмена, вообще не волнует откуда товар. Мне интересно дёшево купить и дорого продать. И замечу, что это не основной мой бизнес, я просто вложил в это деньги, так как видел крупную прибыль после реализации товара.

Губернатор сколотил преступное сообщество из своих людей в прокуратуре, таможне и милиции. У многих коммерсантов не хватает денег на надёжную крышу, но на товар есть. Так вот, таможня доводила информацию, что на склады прибыл интересный и ликвидный товар, оргтехника, одежда, продукты, строительные материалы, разнообразное оборудование и прочее, что сути дела не меняет. Прокуратура и милиция арестовывала коммерсантов и заключала под стражу.

Пока они сидят в СИЗО и пытаются доказать свою невиновность, я, как честный бизнесмен, реализовываю то, что мне дают. Я же не знаю откуда это имущество, документы в порядке, моя совесть чиста, я только спекулирую, а за это статьи в Уголовном Кодексе нет. Этот бизнес и сейчас бы давал прибыль, но у какого-то губернатора оказался слишком длинный язык.

Несмотря на моё негативное отношение к следствию, я надеюсь и искренне верю, что оно разберётся в этом. Это вопиющая в отношении меня клевета, я в данном случае являюсь обычным продавцом, не более того. Мне жаль тех коммерсантов, которые оказались в СИЗО и в дальнейшем в колонии, но я к этому не имею никакого отношения. Я сам коммерсант, а ворон ворону глаз не выклюет. Я уверен, что следствие разберётся.

Вечером в камере я, Сёма и Захар смотрели криминальные новости. Там показывали моих, теперь уже бывших, коллег. Особняки, лимузины, дачи, яхты, золотые унитазы и куча изъятых денег и драгоценностей.

– Левак, а ты знаешь этих людей? – спросил Захар.

– Да. – ответил я, так как врать было не уместно в связи с неизвестностью даты моего выхода из СИЗО.

– И что, типа раньше про эти богатства никто не знал? – спросил Сёма.

– Их подставляют. Наверно заказали сверху. Вот у этого полковника это всё дети заработали, они получают честный доход, работая в государственных организациях. Про губернатора не знаю, я с ним не знаком. Этого таможенника я вообще не знаю, но у них наверно зарплаты огромные. – я решил уйти от разговора, так как неизвестно чем всё это ещё закончится.

– Слышь, Сёма. – сказал Захар. – Там наверно нехилый крот у них поработал, раз такую банду разом хлопнули.

– По любому. – ответил Сёма. – Левак, а ты что думаешь по этой теме, ты же в тех кругах общался, крот или они сами лоханулись?

– Я думаю, что это политический след, видишь же, что пресс-секретарь следствия намекает на хорошую работу государственников, а это значит только одно – политика.

– Ты нам в уши только не вкручивай, олигарх херов, а то мы тебе сейчас свою политику покажем, понял?

– Понял. – сказал я и быстро пошёл спать от греха подальше.

Конечно, тюрьма способствует длинным разговорам на разные темы, но лично мне важен уровень образования сокамерников. Захар и Сёма таковыми не являлись. Эх, когда же меня выпустят? К этому времени я ещё не знаю, что моих бывших коллег по бизнесу, включая губернатора, осудят. Мне плевать на них, мне бы самому вылезти из этого дерьма, в котором я нахожусь уже целый месяц.

Наступил новый день. Открылась камера и охранник сказал мне собираться с вещами на выход. Ура, ура, наконец-то я покидаю этот гадюшник, наконец-то я больше не увижу этих двух свиней, с которыми я просидел целый месяц. Слава Богу!

Со слезами на глазах я шёл в другую камеру. Мне неизвестны причины перевода, но для меня это был удар. Для меня вообще загадка для чего и по какому принципу перемещают заключённых между камерами. В чём логика вот этих переселений? Зачем меня из одной камеры выселили и теперь водворяют в другую? Я вытер слёзы и вошёл в новую камеру. Там я увидел трёх арестантов и вздрогнул от удара закрывающейся сзади меня двери. У меня уже есть опыт общения с арестантами, и я сразу взял инициативу на себя.

– Давайте сразу определимся, я Константин Аронович Энский, мы будем общаться только на «вы», у меня на свободе всего несколько человек с кем я общаюсь на «ты». Ко мне можно обращаться по имени, но только на «вы». Понятно?

– Понятно. – сказали они хором и подошли ко мне.

Да будь прокляты эти мои тренеры всех подряд единоборств, за что я им платил такие деньги? Как же больно опять получать по переносице и вдобавок ко всему по печени. Господи, да почему же меня при входе в камеру постоянно бьют? Да что же я делаю не так? Это наверно из-за отсутствия моей личной охраны. Я даже сумку не успел поставить на пол, как вперёд неё оказался на полу. Как мне больно и обидно, ведь на ринге я всегда был победителем, ни один мой тренер не мог меня уложить в нокаут. Нет, надо быть уживчивым или они меня будут бить каждый день. Как же хочу обратно к Сёме и Захару.

– У нас «выкать» не принято. Я Пучок, это Клим, а это Егор Яковлевич, понятно?

– Понятно, а почему его по имени и отчеству, а мне по переносице сразу?

– Потому что ты Левак, понятно?

– Понятно.

Так я познакомился со своими новыми коллегами по камере. Я сначала пытался им объяснить своё видение по поводу «вы», что это ещё идёт с советских времён, но по их взгляду понял, что лучше мне прикусить язык. Что я и сделал, когда полез на свою кровать-пальму и наступил ногой на стол. Мне объяснили, что этого делать нельзя примерно так же, как и во время нашего знакомства.