Тюрьма и Правда. Мемуары Олигарха

Я. Немой

Мои новые коллеги оказались интересными людьми, несмотря на глубокое расхождение взглядов в политике. Отношения у нас сложились хорошие. Я смотрел на них, как насекомых и вежливо улыбался. Нужно было показать мою душевность и теплоту, я старался держаться и делал вид, что их мнение для меня очень важно. В этом, конечно, есть свой минус, но так как здоровье дороже, то мне пришлось научиться стирать. Да, да, мой читатель, ты не ошибся, именно стирать. Я научился стирать спортивные костюмы и постельное бельё. Но это временно, когда я выйду отсюда, то эти животные

сами будут меня обстирывать. Я всё помню, у олигархов отличная память, наш генофонд передаётся из поколения в поколение.

Сегодня ночью мне приснилась свобода – хороший знак! Я пошёл на суд. Судья зачитала приговор. На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 307, 308, 309 суд ПРИГОВОРИЛ:

Признать Энского Константина Ароновича виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ, п. п. «а, б» ч. 3 ст. 160 УК РФ, ч. 3 ст. 174.1 УК РФ, и назначить ему наказание:

– ч. 3 ст. 159 (мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере) УК РФ в виде лишения свободы сроком на 5 (пять) лет,

– «а, б» ч. 3 ст. 160 (присвоение или растрата совершенные лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере) УК РФ в виде лишения свободы сроком на 5 (пять) лет,

– ч. 3 ст. 174.1 (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретённых лицом в результате совершения им преступления) УК РФ в виде лишения свободы сроком на 5 (пять) лет.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 10 (десять) лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Я упал в обморок. В бессознательном состоянии или во сне я видел, как еду на поезде из СИЗО в исправительную колонию. Куда я еду не знаю, сколько мне ехать не знаю – для меня это секрет. Я один на целый вагон, какая свобода по сравнению с маленькими камерами СИЗО. Меня охраняет куча конвоиров с автоматами, которые смотрят на меня очень внимательно и не отводят глаз. Я им известен и наверно знаменит. И тут репродуктор на железнодорожной станции открывает мне секрет и говорит: «Привет Сибирь!».

Часть 2. ИК-3

Глава 1

ИК-3 находится в небольшом посёлке и в ста километрах от ближайшего сибирского города. Я не знаю почему эту деревню вообще называют городом, но для местных это город. В этом городе говорят проживает много молодых семей, со слов местных, молодые мамы с колясками ходят толпами. Колония, куда меня привезли, была построена ещё в 1963 году. Четырёхметровый кирпичный белый забор с егозой, железные охранные вышки цвета хаки, везде колючая проволока, кирпичные бараки, локальные сектора, огороженные железными заборами. Вертухаи с автоматами и огромные кавказские овчарки.

Территория колонии поражает воображение, периметр наверно около пяти километров.

В колонии содержится две тысячи осужденных. К моему удивлению я увидел много чаек, кружащих над колонией. Они залетают в колонию, гуляют по запретной зоне и сидят на колючей проволоке. Я вспомнил море, свою яхту и чуть не заплакал. Из этой колонии ещё никто не убегал, говорят было три попытки, но беглецов поймали овчарки и сильно их покусали.

Жилая зона гораздо меньше производственной. Промзона занимает две трети всей колонии. В промзоне есть швейное производство, столярное производство, кузница и подсобное хозяйство, где разводят кроликов, свиней и гусей. За всем ухаживают сами осужденные, высокооплачиваемых специалистов в области ветеринарии и технологии здесь не привлекают.

Как ни странно, но к моему приезду колонию не отремонтировали. Зона эта красная и образцовая. Здесь идеальный порядок, по меркам местной администрации и осужденных, но тротуарной плитки я не видел, стриженных газонов нет, фасады зданий старые, крыши покрыты шифером. Может для них это и идеальный порядок, но до Европы им ещё далеко.

Время, от выхода из автомобиля для перевозки осужденных до карантина, я помню плохо. Эти часы для меня прошли как в тумане. Бегу с сумками вдоль строя, справа и слева охрана с огромными собаками, которых еле удерживают. Я думаю только о том, лишь бы крепко держали этих волкодавов, а то я наделаю в штаны. Это не собаки, это лающие и рычащие медведи. У меня от этого страха невольно начался истерический смех, который остановил здоровый сотрудник режима, схватив меня за шкирку, так как я побежал дальше строя.

Всё, стою, снимаю шапку и делаю громко доклад. Знаю, что половина их действий незаконна, так как я являюсь неприкосновенной личностью и законы бизнеса знаю наизусть, но не хочу по мелочам им противостоять. Бегу в ШИЗО, перед глазами всё мелькает, разделся, помылся, оделся, половину вещей у меня отобрали, да чёрт с ними. Фу, наконец-то я убежал от собак и оказался в карантине.

Карантин представляет из себя отдельный барак. Сюда помещают всех вновь прибывших осужденных на две недели. За это время у меня выявляли возможные инфекционные заболевания и вникали в мою олигархическую сущность. В зависимости от того, как я буду себя вести в карантине, администрации будет понятно в какой отряд меня распределить. Как тут говорят, от этого зависит и дальнейшая жизнь в отряде. Что бы не привлекать к себе много внимания, я выполняю все требования администрации и завхоза карантина.

Мне сказали, что этот карантин красный и завхоз тоже красный. В случае неповиновения у меня могут возникнуть проблемы. Я решил прикусить язык, когда подумал о том, что могу вызвать следственную бригаду и всех тут наказать. Я вовремя вспомнил своих коллег в СИЗО, которые били меня в воспитательных целях. Я сейчас сделал правильно, что временно повиновался, ведь у меня даже нет телефона, чтобы позвонить моим адвокатам. Я буду ждать удобного случая, мне не выгодно сейчас вступать в прения с местными.

Конец ознакомительного фрагмента.