Тюрьма и воля
Шрифт:
Со временем выкристаллизовалась новая идея — компьютеры. Источник понятен — командированные, вместо шмоток. Проблемы — четыре: найти желающих привезти, найти готовых купить, совместить привезенное и затребованное «железо» по комплектации и «повесить» программки, чтобы работало то, что хочет заказчик.
Что хочет заказчик? «Печатать» по-русски. Нашел парня, который разработал один из первых русских текстовых редакторов «Лексикон». Оплатил доработку — и стали «вешать» на все машины. Нашел хороших специалистов по «железу» — начали ремонтировать (тогда — огромная проблема), а поверх этого — отдельные творческие коллективы (мы их называли ТК) создавали специфические продукты для конкретных заказчиков. В основном — АРМы (автоматизированные рабочие места).
К середине-концу 1988 года центр НТТМ работал на полную мощность. Пришли Невзлин, Брудно и Дубов. Создали кооперативы «Нигма» и «Тотем». В центре работали на постоянной основе более 150 человек, в ТК — около 5000! Появились новые возможности. Мы начали сами финансировать закупки крупных партий компьютеров и отказались от предоплаты как обязательного условия поставок нашим заказчикам. Некоторые перспективные разработки заказывали сами, чтобы потом тиражировать. Например, мы заказали и нам сделали технологию создания «веток» на оптоволоконных кабелях. Правда, работа шла долго. Не называю конкретных людей. Я их помню, но сейчас побаиваюсь доставить неприятности.
В общем, к концу 1988 года у нас возникла проблема с оборотными средствами. Надо отметить, что мне удалось собрать такой коллектив, который готов был вкладывать все заработанное в развитие. Тогда действовал закон, что коллектив мог выкупить свое предприятие у государства или, в нашем случае, у общественной организации (у комсомола). За счет фонда заработной платы.
Конечно, крупное предприятие так выкупить было невозможно, ведь тогда еще инфляция не разгулялась по-настоящему, но у нас «уставного капитала» вообще не было.
Фонд заработной платы я устанавливал сам, и в 1989 году, если не ошибаюсь, мы стали независимыми.
Однако вернусь к более ранним временам. Поскольку коллектив был подобран мной под «идею», то никто не требовал безумных зарплат. Я сам получал 500 рублей в месяц. Никакой роскоши в офисах, никаких дорогих машин. Я в 1988 году купил «Москвич-412», и в Центре долгое время была одна своя машина плюс оплачивались расходы на такси.
У нас были люди, которым, возможно, такие порядки не нравились, но они были постарше, а мы обеспечивали стабильный заработок. Многие наши сотрудники сами подрабатывали в ТК. Так что не бедствовали, но и деньги на ветер не бросали.
Оборот за 1988 год составил 80 млн рублей. Это было очень много. Компьютер стоил 40 000, автомашина — 10 000-20 000.
Если говорить о «стоимости бизнеса», то первый миллион я сделал именно тогда. Еще до всяких историй об освоении «партийного золота», которые появились позднее. Партия все еще казалась незыблемой махиной. Во всяком случае мне.
Если же говорить о миллионе, положенном в свой карман, как говорится, «на жизнь», то до этого момента еще было далеко. Наверное, можно определить по машине — когда я купил себе первую новую иномарку, Volvo 740. Думаю — 1992 год, точно не помню. А тогда я не мог даже подумать о возможности потратить на себя такую сумму.
Новые идеи требуют новых средств. Но, несмотря на линию «бизнес-накопления», оборотных средств стало меньше, чем идей по их инвестированию, и я пошел в банк. Естественно, в свой, где у нас был счет. Фрунзенское отделение Госбанка (или тогда уже «Жилсоцбанка», не помню). Крайне доброжелательная ко мне управляющая отказала.
Тогда кредиты предприятиям предоставлялись исключительно в рамках государственного кредитного плана, где нас, естественно, не было. Но вместо денег она дала мне ценный совет. Мол, «я слышала, что разрешили создание коммерческих банков, и если ты такой банк создашь, то банковскому учреждению я смогу дать кредит». На вопрос: «Только вот к кому обратиться?» — она дала мне телефон своего знакомого, молодого парня в головной конторе «Жилсоцбанка». Я — к нему. Он мне говорит: все реально, можете попробовать, дает все документы и предлагает помочь. Мы оформляем ТК (их там человек 7–10 с нашими бумагами возилось), и к концу 1988 года они нам приносят зарегистрированный устав банка КИБ НТП (Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса)! Уставный капитал — аж 100 000 рублей. Это реальные деньги, их резервировали в Госбанке. Учредители — Центр НТТМ, кооператив «Нигма» и Фрунзенское отделение «Жилсоцбанка».
Откуда-то взялась легенда, что у Алексея Голубовича родители работали в ЦБ и они нам якобы помогли в тот период. Ничего похожего. Я не помню, когда познакомился с Голубовичем, но к созданию банка он никакого отношения не имел. Банк мне помогла создать Крушинская (Фрунзенский Госбанк СССР), которая свела с ребятами из «Жилсоцбанка».
Здесь началась другая жизнь, но понял я это не сразу, а где-то еще через полгода-год. Пока же радостно получил кредит и бросил его в закупку новой партии компьютеров.
Возникший источник кредитных денег дал толчок целому ряду новых проектов, уже непосредственно к центру НТТМ не относящихся. В том числе и к импорту знаменитого «коньяка» «Наполеон» по $1,5 за бутылку. Уже тогда я был хитро-законопослушен. Коньячная бутылка по форме, из дымчатого стекла. На этикетке надпись Napoleon. Ни «коньяк», ни даже «бренди» мы не писали, но на спиртовой завод во Франции, где нам заливали какой-то «коньячный спирт» в эти бутылки, я контролера посылал. Так что без обмана. Спирт качественный, пищевой. Из Франции.
Хотя признаюсь честно — не пошло. Компьютеры были выгоднее. На спиртном можно зарабатывать, только если государство вводит ограничители для всех, кроме тебя (или ты их попросту нарушаешь). А тогда ограничителей не было — продукция же простая. Как с компьютерами, возиться не надо. Конкуренция бешеная. Не выгодно.
Нужны были новые идеи. И они пришли с неожиданной стороны — от женщины.
Моя давняя подруга работала во Внешэкономбанке и принесла мне инструкцию для открытия счетов в валюте клиентам этого банка. Через несколько дней наш банк открыл в ВЭБе валютный счет как клиент. Мы были единственными, кто придумал такую штуку — начать работать как банк с валютой через обычный, а не корреспондентский счет в другом банке.
Корреспондентский нам бы никто не открыл. Тогда еще лицензии не выдавали, но и запрета работать банкам через обычный счет не было. Просто никому в голову такое не пришло.
Официальный курс — 65 копеек за доллар. Валюта есть и у нефтяников, и особенно почему-то у лесхозов, и у некоторых других предприятий. Они покупают для своих сотрудников импортные шмотки, но не могут повысить зарплату. Работники шмотки продают. Курс получается не 65 копеек, а где-то 2 рубля 80 копеек. И здесь — мы. Долой все проблемы с закупками, сбытом барахла. Переводи нам валюту и получай по 5 рублей за доллар. Можно авансом. Потом — по 8, потом — по 10, потом — по 12. Через год рынок «уравновесился».