Тюрьма мертвых
Шрифт:
Я отложил договор до утра, нужно было переспать с мыслями обо всём этом. Я выключил свет в комнате и заполз под теплое ватное одеяло. Не успел закрыть глаза, как сразу же провалился в мир снов. Усталость не дала мне и шанса на то, чтобы полежать, уставившись в потолок, и мысленно поплавать в глубоких каналах моего разума.
Дзы-ы-ы-нь… Дзы-ы-ы-нь… Из коридора доносились противные звуки телефона.
Я не сразу понял, что происходит, мне казалось, что звонит какой-то будильник.
«Блин, неужели уже утро?».
Чувство разбитости
«Чёрт вас дери, мне вообще дадут поспать! Вторая ночь подряд…».
Дзы-ы-ы-нь… Дзы-ы-ы-нь… Я ждал, пока телефон не заткнётся. Прошло около минуты, но, судя по всему, он не собирался успокаиваться. Зажав голову между матрасом и подушкой, я попытался расслабиться и снова уснуть, но ничего не выходило. В итоге сдавшись, я направился в коридор, откуда доносился этот мерзкий шум.
– Алло!
– Алло! Алло, Максим, Максим, - воспаленный нервами голос принадлежал мужчине, - Максим, хватит звонить матери, ты уже всех достал!
– Прости…те, - я пытался говорить, но на другом конце провода меня перебивали.
– Ты что такой тупой! Мать не собирается тебя прощать, и я тем более! Больше никогда не звони, ты меня понял?!
– Вы ошиблись номером!
– Заткнись!
– он перешел на крик.
– Послушайте, вы ошиблись.
– Заткнись! Заткнись, урод!
– орал на том конце неуравновешенный абонент, да так громко, что я оторвал трубку от уха и через секунду повесил её. Наступила долгожданная тишина.
«Господи. Что это за хрень сейчас была».
«Этот Максим явно наделал дел».
Я не хотел даже думать о том, что сейчас произошло, и как можно скорее вернулся обратно в кровать.
Сон уже не шёл. Я пытался расслабиться и отпустить мысли, но голос мужика продолжал звучать внутри моей головы.
«Заткнись! Заткнись», - вопил он, и я представлял, как всё это выглядит на том конце провода. Со временем голос начал отдалятся, он становился тягучим, менялся в интонации, я, наконец, уснул и проспал уже до будильника.
***
Работа в помещении – это, конечно, хорошо, ни дождя тебе, ни ветра, ни палящего солнца. Здесь всегда плюс двадцать и без осадков. Всё вокруг пропитано запахом сырого камня, по коридорам гуляет беспокойный сквозняк, а тюремные лампы освещают стены тяжёлым фосфорным светом. Если не следить за временем, никогда не поймешь, который час, день, время года.
Мы с Виктором работали над четвертой камерой, когда к нам подошел инженер и попросил меня пройтись с ним.
– Ну что, готовы подписать?
– Почти. Есть пара вопросов.
– Задавайте.
– Первое, касаемо штрафных санкций.
– Вас что-то не устраивает у нас?
– Да пока что всё хорошо. Почему вы спрашиваете?
– Если всё устраивает, зачем вам нарушать наши правила, может, стоит задуматься о том, чтобы отказаться от работы, пока не поздно?
– Да не хочу я отказываться, просто интересуюсь…
– Поймите, у нас здесь всё очень, очень серьёзно и отлажено. Одна глупейшая, казалось бы, ерунда может спровоцировать ряд всяких проблем. Мы придумали правила не по причине того, что нам так захотелось. Здесь так надежно и спокойно лишь потому, что когда-то кто-то допустил те или иные ошибки, а на их почве уже зародились определенные нормы. Всем нам будет лучше, если мы будем просто следовать инструкциям, вот и всё.
– Понял и согласен с вами.
– Что ещё?
– В договоре не указаны сроки.
– А вы сколько собираетесь у нас пробыть?
– Я, честно говоря, думал о месяце.
– Месяц?
– он остановился.
– Ну, знаете - это не разговор, вы же видите, сколько тут работы, а что вы успеете сделать за месяц?
– Ну, просто. Понимаете, я не привык так, вдали от жены, от людей, да еще и не разговаривать ни с кем целыми днями, с ума сойдёшь!
– Мы не запрещаем вам общение. Вы можете говорить со мной, можете говорить с Виктором. Просто с Виктором нужно придерживаться правил конфиденциальности, например, этот разговор, как и любой другой должен полностью оставаться, - он несколько раз показал пальцем на меня и на себя.
Мы прошли несколько камер молча, должно быть, эти паузы давались мне, чтобы переваривать услышанное, проникнуться сладкими перспективами, затем он снова заговорил:
– Я, возможно, ошибаюсь, но, по-моему, вы сюда приехали посреди ночи явно не потому, что у вас всё в порядке.
«К чему это ты клонишь?».
– Ну, заработаете вы за месяц, а дальше что?
– Буду искать другую работу, в городе.
– И много заказов у вас обычно с таким стабильным и, как мне кажется, неплохим заработком?
Я молчал. Мы шли и шли по коридору, затем свернули в другой, а потом и в третий.
– Пока мы с вами прогуливаемся, вы прикинули, сколько здесь камер без решеток?
– Не считал…
– В любом случае, вы сами понимаете, какой здесь большой объем. А если вы подпишите с нами договор, ну-у-у скажем, для начала на восемь месяцев, - я взглянул на него с видом: «восемь месяцев, ты серьёзно?».
Он продолжал:
– То я могу вам дать слово, что выпрошу для вас повышение зарплаты уже через месяц! Как вам такой расклад?
«Вот ведь хитрожопый какой, знает, на что жать, как крутить».
Я промолчал, не стоит давать ему повод быть уверенным в собственных словах о моей безысходности. Я мог отрицать сколько угодно, но на самом деле был готов на любые условия ради хоть каких-то денег.
– У вас тут сеть не ловит, я жене даже позвонить не могу.
– Любой из служебных аппаратов, висящих в коридорах, может дозвониться в город. Наберите 336, затем номер и звёздочка и сможете позвонить.
– А принимать звонки смогу?