Тюрьма народа
Шрифт:
Мумия калмыко-еврея – "лицо Сибирского Востока, громадный лоб, измученный заботой и испытуя нас пронзающее око ("рентген"! – А.Ш.)" – это полюс Евразийского Проекта, соединивший в себе его элитные составляющие: Степь и Кагал.
За три года до сооружения щусевского мавзолея, в 1927 году, прозвучала известная декларация митрополита Сергия (Страгородского). Церковь, после недолгого и непоследовательного сопротивления еврейскому режиму, вновь включилась в Проект. "Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз своей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи", – провозглашала декларация (в этих строках уже проступает образ нынешнего патриота с крестом на шее и зюгановским партбилетом в кармане). Как остроумно заметили "Известия", Сергий попытался "построить крест так, чтобы рабочему померещился в нем молот, а крестьянину – серп". Однако эти манипуляции были вполне органичны и, в конечном счете, успешны. Очищенная путем террора от белых людей и идей, церковь, благодаря изначальному азиатскому заквасу, четко вписалась в азиатскую Систему, взяв на себя контроль над сознанием определенной части подсоветских арийцев. Опыт такой работы церковь приобрела еще во времена Орды, только теперь кандидатуры иерархов ей надо было согласовывать не с ханами, а с большевистскими каганами. Спустя всего пять лет, во время Голодомора, РПЦ имела хороший повод, чтобы возрадоваться успехам "советской родины" в деле сокращения поголовья "гоев".
Декларация митрополита Сергия (1927) и Великий Голодомор (1932-33) как бы обрамляют постройку мавзолея (1930), этого оккультно-расового "пупа" Евразии. Сергий благословил Мумию, а Голодомор стал грандиозным жертвоприношением ей.
Декларация Сергия послужила толчком к возникновению принципиально нового религиозного феномена в российской истории – антисистемного православия, подпольной церкви, решительно отвергшей любые компромиссы с ублюдочной "советской родиной". Речь идет об истинно-православных христианах (ИПХ, катакомбниках), которые в рамках православной традиции сегодня выработали доктрину арийского расового превосходства, перекликающуюся с протестантским расизмом Ку-клукс-клана (см. "Раса-die RASSE", № 4).
***
Евреи решительно вывели Евразийский Проект из того несколько межеумочного состояния, в которое его на двести лет вверг Петр. Стремительный перенос столицы в Москву – это знаковое событие. Питер закляли именем Ленина и он захирел, выродившись в промозглую провинцию, эдакий город-недоразумение, населенный чудаками. Россия – недавний "фасад Европы" – превратилась в передовой бастион Азии и более того, иудо-большевики как бы вернули Проект в зародышевое состояние, дабы возродить чистоту "замысла". Знаменательно, что контуры "Советской республики в кольце фронтов" почти досконально повторяют очертания Московского государства конца ХV – начала ХVI веков. Красная Москва в ускоренном темпе повторила путь Москвы царской – "и на Тихом океане свой закончила поход" (пути-то были уже протоптанные!). Огнем и мечом большевистская Неомосковия прошла по России-Евразии, очищая ее от петровской "скверны". Совдеп повторил и усилил московский тягловый строй: опричнина стала чекой, общины – колхозами; неприязнь Третьего Рима к Западу сменилась агрессивной ненавистью столицы Третьего интернационала к "буржуазной Европе". Как тут "православному большевику" Клюеву было не воскликнуть: "Есть в Ленине кержеский дух, игуменский окрик – в декретах…" Тем более, что сам Ильич во время революции 1905 г. любил разгуливать в сапогах и косоворотке. Чем не славянофил? Правда русской крови в нем – почти ни капли, но разве эта кровь когда-нибудь имела значение для "русской идеи"?
Уже в 1921 году, предвосхищая идеологию сталинского "национал-большевизма", сменовеховцы декларировали: "Белокаменная Москва с ея сорока сороками – столица III Интернационала. Русский патриарх – авторитет для западных коммунистов (еще бы! Ведь Тихон еще в 1919 году отговаривал паству от участия в белом сопротивлении – А.Ш.). Еврей-эмигрант Троцкий, глава и кумир самой сильной и не менее христолюбивой (выделено мной – А.Ш.), чем прежде, – армии в мире" ("Смена вех", Прага, июль 1921).
Повторив очертания рубежей ХV-ХVI веков, Совдепия воспроизвела вектор московской карательной политики. Столкновение Красной Москвы с наследником Новгорода – Доном – было предрешено.
Крестное целование, данное казаками Москве после подавления разинского восстания, включило Дон в Проект. После падения монархии казачество сочло себя свободным от присяги Романовым, тем более, что к власти в России пришли иудеи, с которыми у казаков издавна были особые отношения: так, например, в столице Войска Донского Новочеркасске "жид" не имел права проживать более суток. Москва, извечная противница новгородско-казачьих вольностей, и "жиды" слились в сознании казаков в одно омерзительное целое. Дон решил выйти из Проекта и, опираясь на германцев, вернуться в состояние независимой народно-православной республики ХVI-ХVII веков (характерно, что многие казаки воспринимали борьбу с Красной Москвой как борьбу с Россией). При этом Дон стал центром притяжения активных белых людей, не желавших быть зарезанными азиатами из Витебска и Восточного Нью-Йорка.
Казачество образовало ядро антибольшевистского сопротивления. В ответ Красная Москва объявила казаков вне закона, подобно тому, как когда-то кремлевские Иваны наводили "грозу" на новгородцев. В январе 1919 года еврей Свердлов утвердил постановление Оргбюро ЦК РКП (б), которое предписывало:
"Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно. Провести массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству применить все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
…5. Провести полное разоружение. Расстреливать всякого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
В станицах до установления полного порядка оставить вооруженные отряды".
"Даже из текста самого документа можно охватить масштаб террора: все зажиточное казачье население – весьма значительная часть донцов, все участники противосоветской борьбы – почти все казаки-мужчины, ибо и до того шла, по словам самого документа "гражданская война с казачеством", все потенциальные противники из средней казачьей массы, наконец, все хранящие оружие, каковое казаки носили несколько веков – и не могли его сдавать" ("Стороны в гражданской войне…").
Выполнять постановление доверили проверенному еврею Якиру и его китайским головорезам (китайцев в Красной армии воевало более сорока тысяч, из них состояла охрана Ленина, Троцкого и Бухарина; подобно татарам в составе древнемосковских ратей, они резали белых людей с удовольствием и фантазией). Уж он-то, Якир, припомнил казакам новочеркасские сутки. "… директива Свердлова Якиру показалась слишком мягкой и либеральной. Потому он выпустил свою директиву о "процентном уничтожении мужского населения". Проценты он устанавливал сам" (Суворов). "В результате на Дону, согласно Докладу специальной комиссии казачьего отдела ВЦИК, установился "массовый террор без разбора" "("Стороны в гражданской войне…").
"По переписи 1923 года в сравнении с ранее относящимися материалами можно лишь приблизительно установить самый общий демографический итог – потерю населением Дона с 1917 года около 2.000.000 человек или около 50%… Никак не будет преувеличением заключить, что за 1917-1920 годы около 1 миллиона человек на Дону – было просто физически истреблено… Следует подчеркнуть, что казаков уничтожали именно по принципу принадлежности к определенной сложившейся группе людей, с ее вековыми обычаями, родом занятий, обрядностью, одеждой, топонимикой, с особым национальным самосознанием, мифологией и фольклором, и именно эти критерии лежали в основе политики расказачивания. Вполне строго говоря, можно утверждать, что казаков уничтожали – по их этническим признакам" (там же). Т.е. расказачивание – это часть расовой политики еврейских властей Совдепии, геноцид.
Итак, Дон, стремился выйти из Проекта, а по возможности и упразднить его, как того хотел Разин. Эти же импульсы определяли и русское крестьянское повстанчество, которое показало, что белого мужика не "перековали" татарский кнут, крепостничество и общинный муравейник. Наиболее масштабным и грозным стало Тамбовское восстание (1920-1921) под руководством А. Антонова ("антоновщина"). Повстанческое войско "включало в себя 18 хорошо вооруженных и организованных полков, с отчетливо выраженным политическим руководством беспартийного Крестьянского Союза, охватывало… большую часть Тамбовской губернии и "перекидывалось на смежные уезды Саратовской и Воронежской губерний" " (там же). На подавление восстания Москва бросила армию под командованием Тухачевского, вооруженную артиллерией, авиацией и даже… газами (там, на еврейской карательной службе, отличился обожаемый патриотами Жуков). Террор достиг пика летом 1921 года. "По Тамбовской губернии раскинуты были концентрационные лагеря для семей крестьян, участвующих в восстании. Куски открытого поля обтягивались столбами с колючей проволокой и три недели там держали каждую семью, заподозренную в том, что мужчина из нее – в восстании. Если за три недели тот не являлся, чтобы своей головой выкупить семью – семью ссылали" (А. Солженицын, "Архипелаг ГУЛАГ", М., 1991). Поскольку в восстании участвовало практически все мужское население Тамбовщины, можно представить количество интернированных семей.