У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов

Батюшин Николай Степанович

Вскоре после революции Жданов вспоминал: «Колесо биржи завертелось с небывалой у нас быстротой и силой, перемалывая деньги в бумагу… и выбрасывая акции и облигации, отсасывая народные сбережения в промышленность и награждая публику изображениями оных на бумаге, окрашенными цветной радугой надежд на повышение и легкую наживу. И наживали. В результате биржа у тысяч людей – профессия, у миллионов – подсобное дело, у большинства на устах, у всех или почти у всех – в мыслях. Если деловые люди разговаривают, то тема их разговоров “акции”; если они спешат разойтись, то ради “акций”; если они останавливаются хоть на минуту, причина этого “акция”».

Накануне Первой мировой войны активно

проявил себя и в сфере политических спекуляций (например, участвовал в интриге, имевшей целью смещение министра финансов В. Н. Коковцева). Был в «дружбе» с Распутиным.

Осенью 1914 г. петербургский журнал «Биржа за неделю» опубликовал статью, в которой сообщалось, что «небезызвестный спекулянт З. Жданов в компании с Манусом организовал синдикат», поставив цель – «кроме скупки выигрышных билетов, также игру на повышение и понижение, смотря по обстоятельствам». Речь шла о нелегальной, по сути, деятельности в рамках открывшейся в Петрограде в сентябре 1914 г. «закулисной» – «частной [фондовой] биржи», организованной при преимущественном содействии К. В. Зунделиовича и делового партнера Мануса, директора Сибирского банка М. А. Соловейчика (умер в 1916 г.). В другом номере этого же журнала было написано: «З. П. Жданов, Д. Л. Рубинштейн и И. П. Манус – это три беспардонных кита самой новейшей предпринимательской и “комбинаторской” марки в русском финансово-биржевом океане»⁴⁵.

Методы «кулисьеров» наглядно показывают реальные лица и нравы известных биржевых спекулянтов, таких как Игнатий Порфирьевич Манус или Захарий Петрович Жданов. Об игре Жданова с Ленскими акциями в 1909–1910 гг. говорилось и писалось много. С 1911 г. в его собственном банкирском доме стала собираться неофициальная биржа. Тратя на содержание этой бесплатной для игроков биржи десятки тысяч рублей в год, Жданов возмещал их сторицей за счет того, что сам сбывал на этой бирже свои акции по ценам, отличавшимся от действительных цен официальной биржи.

Проверка конторы Жданова, проведенная Министерством финансов (сильно его недолюбливавшим) в 1911 г., показала широкое распространение злоупотреблений.

А именно – продажи находящихся в банке в качестве залога ценных бумаг и перезалога их без ведома хозяев. Нарушения были столь серьезны, что Жданов не стал дожидаться ликвидации конторы и закрыл ее сам. Впрочем, это не помешало ему продолжать биржевую игру.

Карьера «короля биржевых спекулянтов» неожиданно прервалась 13 июня 1914 г., когда Совет фондового отдела Петербургской биржи исключил Жданова из числа действительных членов за признанную крайне вредной и нежелательной его биржевую деятельность.

В годы Первой мировой войны он снова стал пользоваться большим влиянием среди воротил частных биржевых собраний, входя в разные организуемые ими биржевые синдикаты.

В 1916 г. «Биржа за неделю» отмечала, что З. Жданов, изгнанный перед войной с официальной биржи, не только успел вернуть себе прежнее влияние в биржевой «кулисе», но и значительно расширил его, входя в разные организуемые им биржевые синдикаты, при посредстве которых занимался широкомасштабными спекуляциями с лотерейными билетами, акциями промышленных предприятий и другими ценными бумагами, то понижая, то повышая их курс. В той связи в прессе стали писать о начавшейся «третьей молодости» Захария Жданова⁴⁶.

После Октябрьской революции, в 1918 г., он привлекался по делу «Каморра народной расправы над евреями» и находился под стражей около шесть месяцев. Но, похоже, доказательств участия Жданова в организации или ее финансировании обнаружено не было. Во время следствия А Ф. Филиппов показал, что тот интересовался только

биржей и деньгами, а не политикой. По его утверждению, жертвовать на какую бы то ни было организацию, правую или левую, Жданов не стал бы. Филиппов рассказал, как Жданов однажды заплатил шантажистам, донимавшим его какими-то разоблачениями, да и то не более 6 тыс. руб.⁴⁷

Некий А. М. Ивантер, знавший Жданова 13 лет, уверял на допросе в ВЧК, что «…по характеру он злой, скупой, любящий деньги, жадный на них», по политическим убеждениям – монархист, большой антисемит, недовольный советской властью⁴⁸.

Упоминалась фамилия Жданова и в деле Мануса. До революции их имена также часто связывали. Жданов и Манус почти одновременно, в начале 1900-х гг., появились на Петербургской бирже. Оба сделали стремительную карьеру, фактически ворвавшись в финансовую элиту России. Порой их интересы пересекались, иногда один играл на повышение, а другой на понижение. Однако никаких общих дел у Мануса и Жданова, похоже, не было.

Во время революции и Гражданской войны Жданову удалось спасти часть своего капитала. Что-то находилось на счетах за границей, какие-то ценности он успел извлечь из петроградских банков и закопать на своей даче в Павловске.

Трудно сказать, чем занимался бывший биржевой игрок в 1917–1921 гг. Сам же он уверял, что с 1919 г. болел⁴⁹.

Из документов ВЧК явствует, что в 1919 г. Жданов проживал под фамилией Михайлова. За проживание под чужим именем и предложение взятки конвоиру он был приговорен к принудительным работам до снятия военного положения в Петроградской губернии. Через полгода, 17 апреля 1920 г., был освобожден досрочно ввиду изменившегося политического положения.

В 1921–1922 гг. Жданов числился артельщиком, но фактически продолжал свою прежнюю деятельность спекулянта-перекупщика. Ему оказывал всяческую помощь некто Зандберг, бывший сотрудником Государственного банка. Благодаря ему Жданов имел свободный доступ в Госбанк, который посещал по утрам до биржи и узнавал настроение на предстоящий день. Полученные сведения он использовал на возобновившей свою работу Петроградской бирже, а после ее окончания на так называемой «черной бирже».

По настоянию Зандберга «черная биржа» была перенесена с улицы на крышу гостиницы «Европейская». При помощи своего приятеля, заведующего гостиницей Николая Глясса, он занял номер 7 на первом этаже. В двух комнатах гостиничного номера Жданов принимал приезжавших из Минска агентов по закупке золота. На официальной бирже действовали «жучки», которые, узнав о прибытии из Минска продавцов валюты, отправляли их к Жданову. Эта деятельность продолжалась до тех пор, пока Зандберга не заменили на партийца, воспретившего Жданову вход в Госбанк и на биржу, где были введены пропускные билеты. Это вынудило Жданова немедленно выехать из гостиницы и продолжить работу у себя на квартире по Чернышову переулку, 18.

Ежедневно Жданов продолжал приезжать в кафе гостиницы «Европейская» к 16 часам. Сюда после окончания биржи, в 16.30, к нему приходили с отчетом о своих операциях маклеры. Тут же Жданов скупал у них валюту и золото. Реализация товара происходила уже на квартире Жданова после 19 часов.

Особенно крупные операции Жданов вел через Бендета Осиповича Шатиля с его родственником, инженером Владимиром Осинским, директором Чудовского завода. Осинский, имея казенные деньги, давал их Шатилю, тот скупал днем на бирже золото и валюту, а вечером реализовывал все у Жданова, получая комиссию с обеих сторон. В результате Осинский растратил огромную сумму, был выслан и отбывал наказание. Его драгоценности остались у Жданова.