У каменных столбов Чарына
Шрифт:
Одна паутинка прицепилась к ветке груши, повисает в воздухе крошечный восьмирукий парашютист. Быстро мелькают длинные тонкие лапки — паучок лезет вверх. Вот уж он на ветке, и на серой коре становится совсем незаметным. Сидит, отдыхает и даже не шелохнется. Что же будет делать? Останется здесь или полетит дальше? Паучок, будто сидит и размышляет: «Поживем — увидим…»
НОЧНОЙ КОНЦЕРТ
Дерево как дерево. Обыкновенный карагач с узкими рубчатыми листьями. И стоит посреди города в шумном районе у кинотеатра. Дерево ухоженное, подстриженное; ножницы и пила обрабатывали его крону не раз и придали ей вид большого пушистого шара. Несмотря на то, что давно лег снег и наступили холода, листья почему-то не облетели и висят скрюченные, твердые, будто жестяные. А если налетит ветер, то они сыпятся вперемешку со снегом и льдинками и гремят.
В сумерки на дерево прилетают воробьи устраиваться на ночлег. Пошумят немного из-за лучшего места и постепенно затихают. Пора отдохнуть после дневной суеты…
Но вот над деревом зажигается уличный фонарь, пронизывая густую сеть веток голубоватым светом.
Тут-то все и начинается. Один воробей подает голос, за ним другой, пробуждается вся стая и звенит, не умолкая, импровизированный ночной концерт. Начинается возня. Птицы перепрыгивают с ветки на ветку, дерутся, обиженно вскрикивают. Улететь бы отсюда, да страшно — ночь. И только в кроне дерева светло как днем.
Бывает, что дерево пустует. День, два… Но однажды наступает, вечер, прилетают воробьи. Потом зажигается фонарь. И начинается все сначала…
САДЖИ
Погода была неустойчивая. Солнечные дни сменялись хмурыми, туманными. В субботу с утра пошел снег, и холодный ветер носил по тротуарам снежные вихри. Во второй половине, дня потеплело, солнце стало проглядывать белым подмороженным шаром сквозь тяжелое небо.
Маленькие серые птички с красными пятнышками на головах — королевские вьюрки, пролетали, негромко, мелодично тренькая, садились на березы и принимались потрошить сережки, распуская по ветру похожие на опилки семена.
Но вот протянула наискосок со стороны гор необычная для города стая птиц. Летели птицы легко, будто ветром несло их над многоэтажными зданиями. Стая разделилась на две группы, будто два легких длинных коромысла проносились по серому небу.
Летели саджи. Промелькнули над городом, придерживаясь нужного им направления, и пропали.
Живут саджи в пустынях и полупустынях. Не так уж часто увидишь их над городом. Но, оказывается, есть у этих птиц интересные странности. Иногда они собираются в стаи и улетают далеко за пределы своих исконных мест обитания. Можно подумать, что им надоедают однообразные пустынные равнины и они отправляются повидать свет. Дух бродяжничества овладевает ими — иные стаи заканчивают свои путешествия у берегов океанов и морей: на западе — у Атлантического, на востоке — у Тихого, а на юге — у Черного моря.
Вот так и странствуют саджи по свету. Никто не знает, что гонит их в такую даль. Известно, что саджи пытались даже гнездиться на чужбине: в Дании, Маньчжурии и других местах. Но в конце концов погибали. Раскаленная земля пустынь для них самая благодатная.
И все же они улетают. Одни на время, другие — навсегда. Вот и стая, что растаяла в зимнем неласковом небе, тоже куда-то летит, чего-то ищет…
ОБМОРОК
Утром крепко подморозило, а ночью выпал снег. От его тяжести согнулись и напряглись деревья. Тишина вокруг. Попряталось все живое — холодно.
Вдруг прозвучал тоненький, похожий на мышиный, писк: «ци-и-ци-и-и». Два желтоголовых королька, наверное, самец и самочка, вертелись вокруг трещины на стволе старой ивы, как заводные. Они бы остались незамеченными, если бы работали молча, такие они были маленькие. Но птицы о чем-то громко переговаривались. Там, где только что был хвост, через мгновение появлялась голова. Закончив обследование дупла, они в том же стремительном темпе, двигаясь по спирали, начали подниматься по ветке. Вот парочка добралась до вершины — с веткой покончено. Не отдохнув и секунды, корольки принимаются за следующую. Я не мог видеть, какую добычу вынимали они из трещин, но без сомнения, это были какие-то мелкие насекомые или паучки.
Минут за двадцать корольки осмотрели и обработали все дерево и сразу же принялись за другое. Их слабый, но бодрый писк раздавался то внизу, у самой земли, то у вершины. На меня они не обращали никакого внимания, поэтому удалось приблизиться к ним на расстояние вытянутой руки. Подвижность и доверчивость этих милых птиц поразительны. По-видимому, одно с другим связано. Ведь даже ловкому пернатому хищнику схватить такого непоседу — нелегкая задача. Бросившись на королька, он в следующее мгновение обнаружит на этом месте лишь голый сук. Вот корольки и ведут себя беспечно.
Такие выводы делал я, неподвижно стоя в тени глубокого оврага. А корольки тем временем продолжали суетиться.
То, что случилось несколькими секундами позже, казалось невероятным. Низко над белыми деревьями метнулись крылья пустельги. Она остановилась на мгновение в воздухе и вдруг упала на корольков. Взметнулись и поплыли вниз пушистые искры снега. Пустельга запуталась крыльями в тонких ветках, раскрыла клюв и хищно блестела глазами. Корольков на дереве не было. Но один из них лежал в снегу, только хвостик торчал. Пустельга взлетела, а я подошел к упавшему, непонятно отчего, корольку. Вот он на ладони — маленькая теплая птичка с задернутыми пленкой глазами. Что это — обморок, разрыв сердца? Выходит, я ошибся, поверив в неуязвимость корольков…
Положил крошку в карман и пошел своей дорогой. Сто, может, двести шагов прошел, когда королек в кармане зашевелился. Не без труда я отыскал его. Теперь он осмелел: нетерпеливо косил глазом, дергался, пытался вырваться. Я выпустил его — он так быстро растаял в небе, будто его и не было вовсе…
ЗИМОВЬЕ СОВ
В ботаническом саду среди других деревьев стояли три сосны, ничем особенно не примечательные. Вечнозеленые, как и положено, после снегопада — белые. Но была у этих трех сосен тайна, что и делало их совершенно особенными.
Узнал я тайну случайно. Возвращался с работы рано утром, в сумерки. Небо на востоке уже слегка розовело, но еще светились звезды, крупные и зеленоватые. Утром было холодное, крепкое, под ногами похрустывали льдинки, а по тому как розовело небо, угадывалось, что будет оттепель — вот встанет солнце и поплывет снег, загуляют среди деревьев теплые ветры.
В полной тишине проплыла над головой широкая крылатая тень, снизилась и пропала где-то у трех сосен. Пока я стоял, высматривая, что это такое, еще две птицы четко, спокойно и без всякого шума вошли в кроны деревьев.