У каждого свой путь. Книга первая
Шрифт:
Он заторопился:
– Спасибо за приглашение. Как-нибудь в другой раз. В часть надо. Держите утку…
Он хотел положить селезня в корзинку, но она отмахнулась:
– Забирайте себе, я же сказала. У нас в чулане пять штук висит. Мы с отцом два дня назад настреляли.
– Тогда спасибо.
– Это вам спасибо, что не бросили в лесу.
– До свидания, Марина!
Она лишь кивнула в ответ. Маринке почему-то вдруг стало жалко, что лесная дорога уже позади и незнакомец уходит, но она не рискнула его задержать. Сидела на скамеечке у стены и смотрела вслед парню. Она все еще чувствовала его руки на спине и под коленями. На душе стало необычайно грустно. Прихрамывая, направилась в дом, но войти не успела. Сзади раздались торопливые шаги, и дрожащий голос Толика спросил:
– Кто это такой и почему он тебя нес?
– Я ногу в лодыжке вывихнула, а он вправил. Военный с точки.
– Странно, я его не знаю.
– Он неделю назад прибыл.
Маринка говорила с приятелем, а сама не спускала глаз с широкой спины вдалеке. По сердцу Белова словно огонь пронесся: ревность нашла тропинку в сердце. Он подошел ближе и сказал пренебрежительно:
– Военные не надежные друзья. Нынче здесь, завтра там.
Ушакова посмотрела на приятеля в удивлении:
– Что это ты вдруг на военных обрушился? Сам собираешься в бронетанковое поступать и на вот… – Она вгляделась в покрытое красными пятнами лицо Толика и рассмеялась: – Да ведь ты ревнуешь!
Он раздраженно буркнул, глядя ей в лицо светло-голубыми глазами:
– Вот еще придумала! Очень мне надо тебя к какому-то вояке ревновать. Он же взрослый уже. Наверняка жена и дети есть. Жаль, что у тебя нога болит, могли бы в кино сходить. Сегодня «Зиту и Гиту» привезли.
Сам не желая того, Толик ужалил Маринку в сердце. Она вдруг подумала: «А если Александр действительно женат? Хоть кольца и не было, но это ничего не меняет». На сердце стало тяжело. Стараясь скрыть свое состояние, ответила:
– Подумаю…
Индийские фильмы с некоторых пор стали слабостью Марины, и она старалась не пропускать ни одного. Красивые, яркие мелодрамы рассказывали о любви, которой она еще не знала. «Зита и Гита» был любимым фильмом. Парень попрощался:
– Я пошел. Если надумаешь, заходи!
Девушка проковыляла в дом и, усевшись на диване, принялась перетягивать больную лодыжку бинтом. Вошедшая мать едва не упала:
– Снова куда-то влипла? Что на этот раз случилось?
– Ногу вывихнула в лесу.
В кино Маринка все-таки пошла. Хотя приятелю ни слова не сказала. Весь вечер она видела перед собой лучистые карие глаза. Сидела за столом над учебниками, но не видела ни задач, ни упражнений. Смотрела в книгу и улыбалась. Мать дважды звала ее ужинать, но она не слышала. Елена Константиновна решила, что дочь решает что-то архисложное и заглянуть не решилась – Маринка ругалась, если мешали. Это ее нервировало и сбивало с мысли. А девушка думала о сильных руках военного и почему-то краснела. Кое-как сделав уроки, она выбралась на кухню. Наскоро перекусила и начала собираться. Отец спросил:
– Ты куда с больной ногой?
– В кино. Сегодня «Зита и Гита». Я потихоньку дойду.
Иван Николаевич попросил:
– Только осторожнее будь.
Маринка вышла на улицу. Постояла на крыльце. Подумала. Вызывать Толика не хотелось. Он снова начал бы говорить о предстоящем поступлении в танковое училище и спрашивать: станет ли она его ждать? Несмотря на то, что они дружили уже много лет, девушка не чувствовала к приятелю ничего, кроме дружбы. Ей не хотелось, чтоб он ее целовал или брал за руку. Когда Толик пытался перейти черту и стать с ней чуточку ближе, она становилась колючей, как еж и сердилась.
Ушакова медленно поковыляла по темной деревенской улице к клубу. Он находился на другом конце деревни. На повороте в Чухонку кто-то стоял и курил. Ярко-красный огонек медленно перемещался ко рту и вниз. Ни на одном фонаре свет не горел, и кто стоит, разглядеть не удалось. Но Маринка не испугалась и спокойно костыляла дальше. Поравнялась с курящим. Фигура неожиданно шагнула к ней и она вздрогнула: перед ней стоял Николай Горев. Парень отшвырнул сигарету и хрипло сказал:
– Не бойся. Ничего не сделаю. Поговорить надо. Я тебя уже месяц здесь караулю.
Она внутренне испугалась, но ответила твердо:
– А я и не боюсь!
Он остановился в двух шагах:
– Прости меня. Думал, таким образом тебя к себе намертво привязать. Я тебя люблю и готов жениться хоть завтра официально.
Шагнул к ней, но Маринка, не смотря на больную ногу, отскочила назад:
– Не приближайся! Заору так, что полдеревни сбежится! И думать забудь, что я за тебя замуж пойду. Синяки от твоих кулаков я полмесяца носила.
Развернулась, твердо направляясь к клубу. Подойдя к деревенскому центру культуры, сообразила, что после фильма идти домой, а приятели навряд ли придут на индийский фильм. Пожалела, что не позвала с собой Толика, поняв, что Николай может подкараулить ее на обратном пути. От этих мыслей на душе стало не хорошо. Даже предвкушение от будущего просмотра радости не доставило. И вдруг она увидела знакомое усатое лицо. Решительно направилась к одиноко стоявшему на высоком крылечке военному и поздоровалась:
– Здравствуйте, Александр!
Он обернулся, вгляделся и улыбнулся:
– Вы уже на ногах? Рад видеть знакомое лицо.
– Это мой любимый фильм из индийских.
Он предложил:
– Не против сесть вместе?
Она потупилась:
– Буду рада… – Набралась храбрости и попросила, вглядываясь в темноту со страхом: – Александр, могу я попросить вас кое о чем?..
– Говорите, Марина.
– Вы не проводите меня после фильма домой? В деревне у меня есть враг и сегодня он здесь…
Маринка сама испугалась своей смелости, испуганно оглянулась на темную улицу и быстро взглянула в глаза парня, казавшиеся черными. Александр заметил этот ничем не прикрытый испуг. Понял, что это вовсе не глупая выдумка и кивнул:
– Провожу. Можете не бояться.
Голос звучал спокойно, и Маринке тоже стало спокойно. Она застенчиво улыбнулась:
– Вы тоже индийское кино любите?
Он усмехнулся:
– Да нет. Просто заняться нечем, а у меня выходной. – Немного помолчал и спросил: – Идем в зал? А то у вас нога болит. Стоять тяжело.