У края бездны
Шрифт:
ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД
1962 год. Дача Хрущёва на Черном море
Красное солнце склонилось к закату и зависло прямо над морем. На пустой берег лениво набегали золотистые волны.
– До чего красиво! – сказал Хрущёв, гуляя по пляжу со своим маршалом.
Малиновский снял фуражку и обернулся к красному зареву – даже море казалось багрово-красным. Его строгое лицо стало мягким, хотя минуту назад он докладывал генсеку о поставках оружия на Кубу через социалистическую Чехословакию.
– Я никогда не видел море таким, – признался командующий.
Как всегда, он был в форме, на груди – две звезды Героя и ряды цветных колодок.
– Итак, Родион, что нам делать с Кубой? – спросил генсек. – Как ее уберечь от американцев, ведь Фидель Кастро у них словно заноза у слона в заднице.
– Это точно! – оба засмеялись. – Ты, Никита Сергеевич, всегда можешь подобрать точные словечки.
– Революция на Кубе – это огромный подарок для нас, коммунистов. Представляешь, под боком у сильной Америки – и вдруг коммунистический лагерь. Это бесит империалистов, ведь через Кубу идеи социализма могут проникнуть в другие страны – Мексику, Панаму, Венесуэлу. Именно Куба должна нам помочь осуществить революции в этих странах. Между прочим, Фидель уже сам готовит партизан для засылки в соседние страны, в Гватемалу, Бразилию, Колумбию… Представляешь, какая перспектива открывается перед нами! Торжество социализма, коммунизма на всем Американском континенте!
– Но Америка сильна, ядерных боеголовок у них в пятнадцать раз больше. Нам надо как-то догнать их.
– Я день и ночь только об этом и думаю. Экономика у нас еще слишком слаба, чтобы создать пять тысяч баллистических ракет. Но я уверен, что скоро наша промышленность пойдет в гору, и тогда мы покажем им «кузькину мать». А пока займемся Латинской Америкой, сделаем ее коммунистической. Вот тогда США будут нас бояться, а значит, и уважать. Лишь бы Куба выстояла, ведь дела у нее в экономике совсем плохи, а это ведет к недовольству народа. Дело в том, что когда кубинцы делали революцию, то не думали о социализме, да и коммунистов среди них были единицы. Народ просто хотел избавиться от диктатора Батисты. После захвата власти Кастро сначала подался к американцам, но президент Эйзенхауэр не принял Фиделя, назвав его очередным диктатором, ведь в Латинской Америке часто происходят перевороты. И вот тогда он пришел к нам. А когда Кастро объявил, что пойдет по пути социализма, это вызвало недовольство даже среди своих. Однако Фидель молодец, быстро расправился с недовольными. Теперь главная опасность для Кубы – это США. Фидель их сильно разозлил, отобрав у американских капиталистов кубинские заводы и фабрики.
– Мы должны создать там советскую военную базу. Главное, чтобы американцы не стали мешать нам.
– Пусть только попробуют, мы им покажем! Мы выиграли войну, разгромив Гитлера, и весь мир должен нас уважать.
– Я тоже так думаю. Если на Кубе появится мощная база и там будет находиться большой контингент наших войск, Америка подожмет хвост от страха. А если нападут, то им придется воевать с нашими солдатами – это уже война двух держав. Они этого не захотят.
– Мы так и сделаем. Другого пути спасти Кастро я не вижу. Он нужен нам как проводник идей социализма.
– Да, но это потребует больших расходов. Мы сами нуждаемся… А как кубинцы будут с нами расплачиваться?
– О чем ты говоришь! Они так бедны, что даже сам Фидель просит деньги взаймы у нашего посла. Без нас ему не удержаться у власти. Что-то стало прохладно, идем в корпус.
Генсек и маршал повернули к особняку с открытой верандой на море. У входа стояли два офицера в звании капитана и майора, которые разом отдали честь. Хрущёв и Малиновский молча поднялись на второй этаж и в коридоре разошлись по своим комнатам.
– Увидимся за ужином, – сказал генсек, – там и продолжим наш разговор.
Вскоре они снова встретились в пустой столовой. Хрущёв был в желтой пижаме, а маршал – всё в той же зеленой форме. Говорили о работе, вспомнили свою молодость, а на десерт Никита Сергеевич рассказал парочку неприличных анекдотов для веселого настроения.
После обильного застолья с водкой, слегка покачиваясь, Хрущёв вернулся в свою комнату. Хотя генсек давал себе слово, что на даче забудет о государственных делах, всё же так не получалось. Они привыкли работать сутками, а еще случались застолья у Сталина, продолжавшиеся до глубокой ночи. И всё это надо было выдержать не только ради должности – ради жизни… Сейчас страха давно уже не было, внутреннюю оппозицию он разгромил – в Политбюро только свои люди.
За полночь Хрущёв проснулся. В последнее время это часто случалось, все-таки через два года ему будет семьдесят. Сон пропал. Встал с кровати и, как был, в трусах и майке, подошел к окну и глянул на море. Светила луна, морская гладь приобрела стальной блеск.
Генсека опять охватила мысль о Кубе. Как убежденный коммунист, он не сомневался, что революция на Кубе – это первая ласточка социализма для всего Американского континента. Бедные люди избавятся от своих мучителей-капиталистов, отберут у них заводы и фабрики. Страной должны управлять рабочие и крестьяне. Вот, к примеру, он – сын шахтера, а управляет огромной страной. Задача социализма – чтобы не было богатых людей, и для этого в СССР отменили частную собственность. Теперь любое производство – в руках государства, кроме будок по ремонту обуви. Это случилось в 1917 году, когда коммунисты устроили переворот и захватили власть. В тот же год они отняли у богатых всё, вплоть до личных украшений и мебели. Вторая задача социализма – чтобы не было бедных. Вот с этим у них пока не всё получается, хотя у власти они уже сорок лет. Лишь руководители партии и высокое начальство живут в достатке. Тем не менее, Хрущёв, как истинный коммунист, верил, что именно он построит настоящий социализм, а лет через двадцать – и коммунизм. Это будет строй, когда советские люди смогут зайти в любой магазин и бесплатно взять всё, что им захочется – эпоха изобилия и отмены денег.
Размышляя о судьбе Кубы и глядя в даль Чёрного моря, он не забывал: на том берегу находится Турция. «А ведь там стоят пятнадцать нацеленных на советские города натовских ракет с ядерными боеголовками… А что, если мы сделаем то же самое на Кубе, под боком у Америки?» Такая мысль показалась ему заманчивой. «А что, если на Кубе установить ракеты с ядерным оружием, скажем, штук пятьдесят, и направить их на самые крупные города США? И самое главное – нам не нужно будет строить дорогие межконтинентальные ракеты, которые долетят до Америки, – тогда и среднего радиуса хватит. И нам не надо будет больше бояться этих проклятых капиталистов, они будут бояться нас. Это просто и гениально! – чуть не закричал Хрущёв. СССР и его генсека начнут уважать во всем мире. И тогда наши руки будут развязаны, и мы поможем коммунистам в других странах совершить революции. До чего же удачная мысль пришла в мою голову! – вырвалось у генсека, шагающего в одном нижнем белье по комнате. – И я останусь в истории одним из знаменитых политиков, таких как Маркс, как Ленин… Об этом нужно срочно поговорить с Родионом!»
Хрущёв кинулся к двери, и тут вспомнил, что прежде нужно одеться. Быстро натянув светлые брюки, он вышел в коридор, где у лестницы стоял дежурный офицер. Хрущёв подошел к двери маршала и громко постучался.
– Родион, открой, это Никита!
– Что случилось, Никита Сергеевич? – открывая дверь, взволнованно спросил Малиновский.
Он был в пижаме, глаза сонные – все-таки уже два ночи.
– Идем ко мне, есть разговор.
Следуя за хозяином Кремля, маршал всё думал: что же стряслось, неужели решил отправить его на пенсию? Этого он не боялся – это же не расстрел, как было при Сталине.