У кромки прибоя
Шрифт:
— Квартира Томаса Тэлфорда, — деревянным голосом сказала она в микрофон, крепко прижимая трубку к уху.
Несколько томительных мгновений на другом конце провода царило напряженное молчание, свидетельствовавшее о том, что звонивший явно ошеломлен услышанным женским голосом.
— Не могу ли я поговорить с Томасом? — Хрипловатый голос, звучавший с ирландским акцентом, явно принадлежал женщине.
Это еще больше увеличило нервозность Мэри. Не была ли это та самая «другая»?
— Э-э-э… его сейчас нет, — уклончиво ответила Мэри, чувствуя себя в высшей степени неловко. — Он повел Нину в парк.
Правильно ли было упоминать о дочери Томаса? Поскольку он почти все время жил здесь один, многие, возможно, даже не знали о том, что у него есть дочь. Может быть, и эта женщина тоже…
— Как она? — Голос женщины стал мягче и теплее, стоило ей заговорить о девочке.
Незнакомка на другом конце провода не только знала о существовании Нины, но и встречалась с ней!
— Замечательно, — коротко ответила Мэри, уловив собственнические нотки в своем голосе. Но что она могла поделать? И Нина, и Томас стали так много значить для нее!
— Это хорошо, — столь же кратко заметила женщина. — А вы, должно быть, домработница?
Мэри мгновенно ощетинилась:
— Нет, я не домработница… Могу я что-нибудь передать мистеру Тэлфорду? — спеша закончить разговор, предложила она.
— Если вас это не затруднит, — согласилась женщина, почувствовав настрой Мэри и отреагировав должным образом.
Мэри вздохнула:
— Нет, не затруднит.
— Передайте, что звонила Эстер. Я буду дома весь день, и он может связаться со мной, когда вернется.
Мэри едва слышала последнюю часть сообщения. Единственное, что занимало сейчас ее мысли, было имя Эстер. Так, значит, это экс-няня Нины, женщина, с которой так жаждал поговорить Томас вчера вечером!
Она с трудом проглотила комок в горле.
— Я скажу ему.
— Спасибо, — поблагодарила Эстер. — И передайте, пожалуйста, привет Нине. Скажите, что я по-прежнему ее люблю, — добавила она, прежде чем повесить трубку.
Мэри снова села. Она не хотела ничего передавать Томасу. Она также не хотела говорить Нине, что Эстер по-прежнему ее любит.
Хотя это было смешно. Если она не сообщит Томасу о звонке, то он не ответит на него, и Эстер позвонит снова. Мэри будет выглядеть полной дурой, когда выяснится, что она скрыла этот факт. Но Мэри сомневалась, что сможет выговорить и слово, не поперхнувшись им!
Впрочем, можно все записать и просто отдать сообщение Томасу. Его собственная записка все еще лежала на кухонном столе…
Трусиха! — ругала себя Мэри, торопливо перенося слова Эстер на бумагу. Но она ничего не могла с собой поделать. Ей было больно, едва осознав свои чувства к Томасу, говорить с ним о звонке другой женщины.
Закончив писать, она решила чем-нибудь себя занять и поставила посуду, оставшуюся после вчерашнего обеда, в посудомоечную машину. Мэри уже почти закончила расставлять по местам вымытые чашки, когда услышала звук открываемой двери и вслед за этим веселую детскую болтовню.
— Вы уже на ногах? — Томас, казалось, удивился, увидев ее в кухне.
Она криво улыбнулась:
— Уже одиннадцатый час. Простите за то, что проспала. — Извиняясь, Мэри помогала Нине снять плащ. — Вообще-то, мне это несвойственно. Не помню, когда в последний раз…
— Я вовсе не упрекаю вас, — мягко прервал ее Томас. — Просто констатирую факт. Мы замечательно провели время в парке, правда, малыш? — Он провел рукой по растрепавшимся от ветра волосам Нины.
Без меня. Мэри опять начала чувствовать себя лишней. Она так полюбила этого человека и его дочь, а ей рано или поздно придется расстаться с обоими. Скорее рано, чем поздно, если решительность Томаса во всем, что касается Эстер, чего-нибудь да значит!
— Мы развлекались, — согласно кивнула Нина. Ее щеки все еще горели от возбуждения.
— Вы, должно быть, замерзли. — Мэри чувствовала, что ее голос звучит немного натянуто, но ничего не могла с этим поделать: ей вдруг стало очень неуютно в компании Томаса. — Хотите чаю? Только предупреждаю: я положу в чайник три пакетика, — добавила она в попытке пошутить.
Томас уселся на табурет перед кухонной стойкой рядом с Ниной.
— А как же «один пакетик на чайник»? — поддразнил он, пристально глядя на девушку.
Впрочем, возможно, ей это просто показалось. Только оттого, что она чувствовала себя так, словно слова «Я люблю Томаса Тэлфорда» были выгравированы у нее на лбу, это еще не становилось реальным фактом! Вряд ли Томас догадывается о ее отношении к нему. И только в ее власти сделать так, чтобы он не догадался никогда!
— Моя чашка не в счет, — небрежно ответила Мэри. — Думаю, мне лучше привести в порядок спальни.
Мэри так поспешно покинула свою комнату, что даже не успела застелить постель. И сейчас было самое время сделать это.
Томас по-прежнему наблюдал за ней, задумчиво прищурившись.
— Спальни могут подождать, — медленно проговорил он. — Тем более что мы с Ниной уже прибрали свои. Садитесь и выпейте с нами чаю.
Дотянувшись, он бросил еще один пакетик в чайник, который Мэри в этот момент наполняла кипятком.
Она не хотела сидеть и пить чай с ним! На самом деле его присутствие привело ее в еще более взвинченное состояние, чем раньше, когда она поняла, что чувствует по отношению к нему. Ей нужны были время и одиночество, чтобы хоть немного прийти в себя…