У Лаки
Шрифт:
– Аспройеракас.
– Тогда вы, должно быть, кефалонка.
– Нет, я с Итаки.
– Английский – ваш родной язык? – поинтересовался Асквит.
Валия кивнула, не впечатленная вопросом.
– Вы не хотите посетить собрание, которое я провожу раз в месяц в Элизабет-Бей? Мы читаем на древнегреческом. В следующий раз планируем трагедию «Хоэфоры». Потом – «Эвмениды». Будет интересно, если поприсутствует человек с греческими корнями. Вы, думаю, хорошо проведете время.
– Я не знаю этих трагедий. И не знаю вас.
– Мое имя – Иэн Асквит. Невероятно рад знакомству. Я второй секретарь Верховного комиссариата
– В чем разница между первым и вторым секретарем? – полюбопытствовала Валия.
– Это потребует долгих объяснений.
– Тогда забудьте.
Асквит рассмеялся.
– Мне нравится ваша смелость.
– Не желаете присоединиться? – предложил Лаки.
Асквит практически единолично владел вниманием Валии, задавая ей несерьезные личные вопросы с другого конца стола всякий раз, как Бенни и его менеджер обращались непосредственно друг к другу. Несколько раз он даже говорил по-гречески – пытался, как предполагал Лаки, установить особую, интимную связь.
– Я не очень хорошо знаю греческий, – шепнула Валия Лаки.
– Я тоже, – ответил «Бенни Гудмен»
– С людьми за этим столом что-то не так, – снова тихонько заговорила Валия. – Такое ощущение.
– О чем вы? Вас это беспокоит?
– Нет, я посижу.
Лаки в основном молчал, давая говорить остальным. Может, именно так и поступают профессиональные артисты – вверяют себя другим. Это другие делают из тебя нечто особенное. В незнакомых городах ты встречаешь людей, которых никогда прежде не видел, и надеешься, что все получится. Лаки пытался понять общественную роль, играть которую ему не светило. Почему его так трогала признательность на лице Асквита? Значила бы она что-нибудь для настоящего Бенни Гудмена? В тот вечер Лаки подтвердил свое старое подозрение, что успешному человеку живется гораздо проще.
Зрители расходились. Они прощались с Бенни Гудменом, перекидывались с ним парой слов, просили пожать им руку.
– Вот это настоящая музыка!
– А вы вернетесь?
– В следующий раз хочу увидеть Бенни Гудмена с его бэндом.
В конце концов отель «Коллинз» стал похож на обезлюдевшую мечту. Сверху доносился стук дверей. Грегор и Валия тихо разговаривали друг с другом, а Лаки старался сохранить невозмутимость, хотя на самом деле мысль, что он больше никогда не увидит Валию, вызывала в нем тревогу. Асквит отправился на поиски владельца отеля в надежде, что их маленькой, но важной компании позволят продолжить общение. Где-то за баром гудел и содрогался водопровод.
Лаки чихнул так громко, что чуть не вышел из образа. Валия взяла его под руку.
– Мне кажется неправильным вас обманывать, – произнес Лаки тихо. – Я не Бенни Гудмен. Но думаю, вы и сами уже поняли, что мы самозванцы.
– Может, и не поняла, – отозвалась Валия. Она склонила голову и улыбнулась, блуждая взглядом по бару. – Зачем вам притворяться?
– Для разнообразия стать кем-то другим. Выйти за пределы самих себя. Повеселиться. Хотя до сегодняшнего вечера все шло не совсем по плану.
– Как забавно, – произнесла Валия. – А мистер Асквит всему верит.
– Мое настоящее имя Василис.
– Тогда мы тезки. Валия – это сокращение от Василики.
– Есть греческий миф… забыл, какие там участвовали боги. О том, что все влюбленные – это один и тот же человек, разделенный пополам. Мы ищем недостающую
– Глупый миф.
– Не был уверен, стоит ли упоминать.
– Мне нравится, что вы признались в афере, пусть это и могло вам дорого обойтись.
– Я рассказал Валии правду, – через стол обратился к Грегору Лаки.
– Ну, ты тут за главного, приятель, – произнес тот.
– Мы сидим за одним столом с величайшим из ныне живущих музыкантов мира! – возвестил Асквит, вернувшись.
– Правда? – спросил Грегор.
– Мой мальчик, разве вы сегодня его не слышали? Я вот не мог насытиться. Бенни так смел! Играть композиции для биг-бэнда – и без биг-бэнда! Как идеально по нынешним временам. Признаю, что рискую показаться претенциозным. Ваш концерт был отражением жизни на родине в сорок четвертом.
Асквит передал через стол свой фирменный бланк с адресом в Элизабет-Бей.
– Валия, вас заинтересовало участие в мероприятии, о котором я упоминал? Литературный салон.
– Нет, не заинтересовало, – ответила та.
– Право слово, какая честность.
С кислой улыбкой и без слов прощания Асквит встал, и Лаки поднялся следом. Они пожали друг другу руки, а Валия дернула себя за прядь, чтобы не рассмеяться. Она думала, что видит Асквита в первый и последний раз. Он оставил после себя уютную тишину. Лаки сложил лист с адресом. Управляющий отеля принес два ключа, за счет заведения – для Бенни Гудмена и его менеджера.
Из своего номера Грегор слышал, как на Центральном вокзале гудят, шипят и нетерпеливо скрежещут локомотивы. Уличные кошки за окном скакали галопом туда-сюда и вопили. Желая, чтобы они замолчали, Грегор закрыл глаза. Через двадцать три дня он доставит цветы Мейв Дойл, управляющей отелем «Герберт Армз», которая нашла для них униформу и кларнет. Они вскользь поцелуются в саду при отеле. Возвращаясь в тот вечер домой, примерно в миле от аэропорта Бэнкстауна Грегор попадет под снабженческий грузовик.
Дальше по коридору Валия и Лаки сидели в его номере в изножье кровати. Их тела, склонившись для поцелуя, образовали букву «А». Займемся любовью в другой раз, сказала Валия, нам некуда спешить. Кто мы друг для друга, спросил Лаки. Скоро узнаем, ответила Валия. Новоиспеченная пара влюбленных, что поженятся в течение года, провела свою первую ночь вместе в номере, забронированном на чужое имя.
1971
Эмили играла на заднем дворе, залитом утренним светом. Ветер развевал пряди ее волос, а она танцевала в новенькой яркой одежде, словно ей вот-вот пора на праздник. В руках она держала голубой воздушный шарик. День ее рождения прошел три дня назад, но ей все еще было радостно. Эмили уже не шесть, ей семь. Ленточка обернулась вокруг ее ноги, когда она закружилась, как волчок – и остановилась, прежде чем стало неприятно, – и пузатый шарик заболтался туда-сюда за спиной, пока Эмили, смеясь, длинными комичными па пересекала двор. От ветра у нее текло из носа и слезились глаза, но она не удосужилась вытереть стекающие по лицу слезы и грязь. Девочки постарше катались на велосипедах по улице, и Эмили, увлеченная игрой, отвечала на их крики тоненьким уханьем.