У любви семь жизней
Шрифт:
С первого дня предпочтения определились — Надя закрутила роман с одним, а Лера по обыкновению «подружилась» с другим мужчиной. Третий болгарин, не найдя себе пару, незаметно удалился.
Лериного новоявленного друга звали Петр.
Как ни странно, он был ровесником Давида, даже дни рождения у них в одном месяце. Но в данном случае это обстоятельство ни одну минуту не смущало девушку. Возможно оттого, что не рассматривала его как потенциального кавалера? И в этот раз, на уровне подсознания, действительно хотела только дружбу без перерастания в более серьёзные отношения. И не
Было безразлично как они смотрятся вместе, что об них думают. Взгляды и посторонних, и знакомых не ранили, не вонзались в сердце желанием защититься, оправдывать себя и своего спутника.
Надо отдать справедливость, Петр выглядел проще Давида и моложе своих лет. Разница между ним и Лерой не казалась настолько контрастной.
Смуглый, жилистый, подвижный. Он чем-то неуловимо напоминал Зураба. Даже не столько внешне, а по жёсткости, хватке, хищному взгляду. Голодный ищущий самец, ему мало важны чувства и судьба женщины, с которой встречается. Главное — не наследить, чтоб не было обязывающей, неприятной мороки с последствиями.
Давид не такой… Теплей, сердечней, сентиментальней. Привлекал не только физическими данными, в нём существовало нечто другое, неподдающееся объяснению и описанию. Его невозможно было не заметить. Он притягивал, вдохновлял, вселял уверенность, жизнь. Мгновенно наполняя пространство, где бы ни оказывался, безграничной душевной энергией и харизмой.
В начальный период знакомства, до сентябрьской встречи с Марковым, Лера не оценивала Петра как мужчину. Вообще ни в какой роли относительно себя не рассматривала. Бесполое существо, человек и человек, ничего выдающегося. Да — интересный, приятный, нескучный.
Сколько их… таких… Тем более если она, как чуткий радар настроена только на один объект в галактике.
Но вот чуть позже… Сразу после нового скандала с Давидом в её голову снизошла маниакальная идея поквитаться с ним такой же монетой и безвозвратно разрушить отношения. Лера в срочном порядке подыскивала подходящую кандидатуру для выполнения плана. Для мести. Тогда взглянула на мускулистого болгарина по-другому…
В иностранце, как и в пугающем Зурабе, чувствовалась та же сдерживаемая дрожь и пожирающий мрак в глазах, когда он касался девушки. Этим он и изменил ход мыслей.
Вот же… Вот то, что она ищет! Идеально подходит по заданным критериям. Взрослый, женатый, скоро уедет и не вернётся. Значит — не будет преследовать, мозолить глаза напоминанием об подлом страшном поступке.
Он НЕ любит её. Но… хочет! Как самку. Оба не будут страдать от расставания.
У него нет далекоидущих планов по отношению к Лере, у неё к нему — тем более.
Никаких обещаний и соблазнов. Всё в здравом уме, без претензий и без ненужных шансов на продолжение.
Связь гарантированно будет краткосрочной, никому показывать мужчину и ни с кем знакомить не надо.
После драматичной и оскорбительной встречи с Давидом, девушка решила вести себя с болгарином по-другому. Петр — тот, кто сделает ЭТО. Подыграть в чувства не состоит труда. Да и ему, по большому счёту, плевать на чувства. Ему нужно другое. Как и ей. Через
Надо привыкнуть, вытерпеть, не стесняться. Воспринимать мужчину как… врача. Который должен провести определённые манипуляции. Неприятные, но необходимые.
Надя обрадовалась тому, что Лера отнеслась благосклонно к идее пригласить болгар к ним в комнату. Чтоб не ударить в грязь лицом перед крутыми иноземцами, неделю отмывали, скоблили, вылизывали и без того чистую квартиру: окна, полы, стены, лоджию, холодильники, плиту, ванну, туалет. Прибирали в шкафах, тумбах, полках. Выкидывали старые вещи, повесили новые шторы, застелили кровати красивыми импортными покрывалами. В комиссионном магазине повезло купить трёхногий журнальный столик. Теперь их комнатушка выглядела достойно и была готова к визитам любых взыскательных гостей.
Всё маленькое общежитие, благодаря трудам гостеприимных золушек, засверкало стерильной чистотой и свежестью, будто перед визитом придирчивой санэпидем комиссии.
Девочки из соседних комнат лукаво поглядывали на их старания и радостно подшучивали. От романа двух приятельниц с болгарами неожиданно выиграли и они — внеплановая генеральная уборка, в которой не пришлось участвовать.
С середины сентября золотое бабье лето в один день поблекло и началась промозглая бесконечная осень. Унылые, холодные дожди смыли остатки летнего тепла, притушили прощально горящую листву, растворили в серых облаках сияющую голубизну неба.
Давид исчез после одного короткого звонка с невнятными извинениями, укрепив в Лере злую обиду и ненависть.
Болгары зачастили в приветливое общежитие.
Пора решиться. Было паршиво и горько. Непонятно чего ждала, оттягивала роковой момент, на что-то всё ещё подсознательно надеялась. Мурыжила Петра, плотно застряв в букетно-конфетных отношениях.
Они как целомудренные пионеры ходили в кино, пару раз побывали на концертах в КДС, сходили в театр, но всё чаще их встречи перемещались из неудобных для интима общественных мест в тёплую комнату общежития.
Исстрадавшегося по бесхитростным плотским забавам мужчину разрывало от желания познакомить мечтательную, влюблённую в другого девушку, со всеми прелестями взрослых развлечений. А она медленно и обречённо шла по фатальному краю и, несмотря на собственное жестокое решение, никак не могла отважиться на последний шаг.
Прошло два месяца со дня знакомства с иностранцами. Истекал срок их пребывания в России. За пару недель до окончания командировки Петра, Лера поняла, что больше не стоит тянуть. И решилась на подвиг.
Правда в самый последний момент мужества не хватило, самообладание исчезло. Она начала отчаянно, изо всех сил сопротивляться, вырываться, но… Поздно. Её нежелание уже ничего не могло изменить.
Всё произошло удивительно быстро и почти безболезненно. И правда — как короткая медицинская процедура.
Стиснула зубы. Не плакала, не выказывала сожаления, разочарования. Понимала, на что шла. Это было собственное осознанное решение, с пистолетом у головы никто не стоял, игры закончились. Претензий предъявлять некому и бессмысленно.