У меня есть твое фото
Шрифт:
— Я должна признаться, — солнце почти полностью село, Аня сидела на подоконнике напротив Эрика и уплетала за обе щеки купленный за углом дешевый сэндвич.
Эрик прожевал кусок от своего и поднял на нее глаза. И снова. Каждый раз эти глаза заставляли ее задыхаться.
— Мне страшно.
Аня засмеялась.
— В моем признании нет ничего страшного! Я хотела сказать, что никогда еще фотография не приносила мне такого удовольствия. Спасибо тебе.
Она посмотрела на свои руки. Откуда-то взялось смущение — говорить человеку комплименты в процессе
Внезапно пришла мысль, что ей не хочется возвращаться домой. Когда она уходила, Игорь все еще был в мастерской, и это беспокоило ее, но быть там, знать, что с ним что-то не то, но не иметь возможности помочь — от этого можно сойти с ума.
— Это тебе спасибо, — Эрик протянул руку, будто хотел достать до ее щеки и погладить ее, но потом вдруг одернул и схватился за ручку своего кресла так крепко, что побелели костяшки пальцев.
Знаете это ощущение, когда вас затягивает чернота все глубже и глубже? Как в болото. Затягивает, и вы задыхаетесь, не в силах сделать и вдоха.
Игорь боролся с этой чернотой каждый год, но в этот раз она была сильнее, и все началось р а н ь ш е. Еще три дня впереди, и так не должно было быть, но почему-то происходило. Он не слышал звуков. Не понимал, когда заканчивался день и когда начиналась ночь. Он не мог разобрать смысла картин, которые рисовал, будто это не его рука водила углем по бумаге, не его идеи выплескивались на холст.
Это началось раньше обычного, и, наверное, стоило найти причину, но у Игоря не было на это сил.
К концу второго дня он чувствовал себя полностью пустым, когда обнаружил, что сидит у стены посреди разорванных листов бумаги, каждый из которых черный, как вороново крыло.
Ему нужно было найти свой телефон, но, казалось, он не выходил отсюда много часов.
Он видел окурки в пепельнице — их было слишком много, он никогда не курил столько сигарет за короткое время. Голова закружилась. В глазах потемнело, но стена помогла подняться на ноги. Найти ключ. Открыть дверь.
Главное сейчас — добраться до своей комнаты и оттереть уголь от пальцев, а потом найти телефон.
Глава 12
Аня наткнулась на Игоря утром, когда выходила из душа.
Они пересеклись в коридоре, и ни один из них не сдвинулся с места, не зная, что говорить. Взгляд Майкова проехался по голым плечам девушки, по ткани полотенца, обмотанного вокруг тела, а потом по ногам. Аня поджала пальцы, мысленно ругая себя за то, что не надела халат.
— Доброе утро, — наконец, произнес Игорь.
Он выглядел не так плохо, как Аня себе представляла. Если бы она не ела и не спала несколько дней, то с ее лица можно было бы лепить страшные маски на Хэллоуин, но Майков был, как и всегда, бесподобен, разве что небольшие круги под глазами намекали на бессонные ночи.
— Доброе.
— Как ты?
Это и разговором-то назвать было нельзя, но почему-то даже такой бессмысленный обмен фразами заставил Аню выдохнуть с облегчением.
— Хорошо. Будешь завтракать?
Она
Он помотал головой.
— Уже убегаю.
Аня спорить не стала и вскоре скрылась за дверью своей спальни.
— Я ужасный художник! — мазки серой и голубой краски криво легли на щеки Эрика, и он расхохотался.
— Нам стоило пригласить Игоря для этой работы.
— Точно! Он бы оценил мои усилия.
— Он бы и мастер-класс тебе показал!
День, начавшийся со странной встречи с Майковым, продолжился в магазине Эрика, где ребята решили провести вторую часть своей фотосессии. На этот раз Ане захотелось добавить цвета в образ Эрика, поэтому она притащила краску.
Работать с Эриком было все так же легко. Он дурачился только в перерывах, а в моменты съемки становился серьезным и полностью отдавался Ане. Он работал лицом и руками, его глаза, потрясающие по своей природе, примагничивали к себе, и девушка ничего не могла поделать с собой. Ей хотелось продолжать эту съемку до бесконечности.
— Еще пару кадров. Прости, если устал. Потерпи. Еще немного.
Он выдавал такие позы и такие выражения лица, что Аня испытывала эмоциональный оргазм, работая с ним.
В какой-то момент Эрик, посмотрев прямо на Аню сказал:
— Ты такая красивая, когда фотографируешь.
Аня в один миг перестала делать снимки. Ее руки задрожали, потому что это был слишком эмоциональный момент. Через камеру она передавала всю себя, она полностью вкладывалась в кадры, и услышать такое в момент этого безумного эмоционального возбуждения было неожиданно и слишком приятно. Она словно стала оголенным нервом, до которого дотронулись перышком.
Убрав камеру, Аня посмотрела на Эрика. Свет освещал половину его лица, а остальная оставалась в тени. Краска размазалась вокруг глаза, оттеняя его синеву.
— Спасибо, — произнесла она пересохшим горлом. Им стоило закончить работу, но Аня никак не хотела останавливаться.
Галстук давил на горло, подобно удавке. Каждый шаг, что Игорь делал, протаптывая себе тропинку между могилами, давался с трудом. Ему казалось, что кто-то сидит на плечах и с силой давит на них. Он не чувствовал холода, несмотря на то, что ветер то и дело подбрасывал горсти снега в промерзший от мороза воздух.
«Будь сильным», — говорил себе Игорь.
«Не сдавайся, не фонтанируй эмоциями. Что бы они ни говорили».
— Здравствуйте, — голос не дрожал, зато дрожало все тело. Игорь опустил на разметенную могилку букет свежих живых цветов. Снял перчатку и провел ладонью по фото на памятнике. Отошел, пряча руки в карманы.
— Сколько раз я должна говорить тебе, Игорь — никаких живых цветов. Она их терпеть не могла.
— А искусственные она, по-вашему, любила?
Ну вот. Обещал себе быть спокойным. Дарья Сергеевна вздернула подбородок, уставившись на него своими маленькими голубыми глазами. Она никогда не была красивой, Сашкина красота досталась ей от отца. Сейчас за такие мысли она надавала бы ему по лицу, наверное.