У меня есть твое фото
Шрифт:
— Просто хотела сказать спасибо. За все.
Потом улыбнулась грустно и вышла, прикрыв дверь.
Игорь услышал шарканье ее тапочек, когда она поднималась по лестнице. Потом скрип двери и тишину.
Весь вечер Майков не находил себе места. Впервые с ним происходило подобное. И, главное, было бы из-за кого — из-за девчонки, которая нагло ворвалась в его жизнь, дерзила ему, вела себя совершенно неподобающе.
Наверное, у него из головы не выходил вчерашний горячий шоколад, что она принесла в студию. Напиток был слишком сладким,
Вчера этим поступком она попыталась извиниться и проявить заботу, а Майков уже и забыл то время, когда о нем заботились. Поэтому он решил сделать ответный шаг. Крошечный, просто в знак уважения.
Он постучал в ее дверь и через секунду мысленно взмолился, чтобы девчонка спала. Чтобы не услышала стук. Потом проснулась совесть, и Игорь, повздыхав немного, негромко позвал:
— Эй, — никто не ответил. Он сделал глубокий вдох, собрал все силы в кулак и позвал громче, впервые произнося ее имя, которое вчера, как гром среди ясного неба, всплыло в памяти. — Аня, вы здесь?
Легонько толкнул дверь — та поддалась.
Игорь не хотел заглядывать. Он надеялся, что девчонка сама заметит движение и выйдет. Сквозь щель между дверью и косяком он мог видеть краешек кровати и Аню, сидящую в наушниках к нему спиной.
Она была обнажена.
Ну, может, не до конца. На ней, кажется, были пижамные штаны, Игорь не успел рассмотреть. Но ее спина была совершенно голой прямо перед его лицом. И это была очень красивая спина.
Художник внутри грубо вытеснил мужчину. Игорь уставился на потрясающе хрупкие выпирающие лопатки, на медные локоны волос, что лежали на плечах, как шелковые ленты. Он смотрел на то, как эта спина едва заметно движется в такт музыке, и ему захотелось знать, что именно Аня слушает. Какая музыка заставляет ее тело быть таким гибким и таким прекрасным?
Взгляд медленно спустился с лопаток к ямочке в самом низу спины. Под этой ямочкой была резинка штанов, и она совершенно мешала. Обычно хрупкая, тоненькая Аня, сейчас, в темноте, при свете одного лишь ночника выглядела ужасно сексуальной. Ему захотелось увидеть все. Хотелось посмотреть, как она выглядит спереди. Как вздымается под тяжестью дыхания аккуратная грудь, как натягивается ткань на скрещенных ногах, как подрагивают пальцы с накрашенными голубым лаком ногтями. Ему захотелось увидеть Аню целиком, в полный рост, такой, какая она есть.
Дышать стало трудно. Горло будто сдавили колючей проволокой, и Майков отшатнулся, чувствуя горячо колотящееся сердце под своей ладонью.
Он бросил последний взгляд на девчонку, после чего поспешил убраться подальше.
Глава 5
Игорь решил возобновить свою зимнюю традицию утренних пробежек во дворе дома. Тем более, пространство позволяло — большой сад и участок в это время года были благодатным местом для занятий спортом. Но для начала стоило сделать дорожки для бега, потому что за полтора месяца почти зимы вокруг намело немаленькие сугробы.
Он проснулся, накормил кота (который как по волшебству образовался
Дышалось легко.
Снег поддавался, поскрипывал под подошвой, пасмурное небо угрожало новым снегопадом, и Игорь лишь надеялся, что выпадет его не настолько много, и пробежка (уже не утренняя, а из-за обстоятельств вечерняя) удастся на славу.
Он расчистил дорожки шириной в полметра от дверей дома до высокого забора, что тянулся кирпичной линией вокруг участка. Увлекшись, убрал снег у гаража, размел площадь от передних ворот до дороги, сделав удобный подъезд. Наконец, смел насыпь снега с крыльца и удовлетворенно выдохнул.
Было тепло. Небо — грузное и плотное — словно опускалась все ниже с каждой минутой, будто хотело потрогать пушистыми лапами крыши домов. Игорь поднял голову вверх и попытался определить, скоро ли начнется снегопад.
Дверь за его спиной осторожно открылась. Аня, кутаясь в свою курточку, встала рядом. В ее руках была кружка с кофе, которую она протянула Игорю, стараясь не смотреть в его лицо.
— Вы не завтракали, — объяснилась она, когда Майков, обжигая пальцы, забрал у нее кружку. Первый глоток обжег горло.
Он поморщился и сказал:
— Слишком сладко.
Аня подняла на него глаза:
— Правда?
— Да. Я кладу одну ложку сахара.
— Я буду знать.
Несколько минут они стояли молча. Это была та странная, умиротворяющая тишина, после которой обычно хочется рисовать. Игорь знал себя лучше, чем кто-либо. Он знал, что эта утренняя прогулка, этот кофе, эта девушка, странным образом появившаяся в его жизни, сделают свое дело. Через час он запрется в студии и до самого вечера будет творить.
Он покосился на Аню. Она прятала руки в карманы, ее медного цвета волосы выглядывали из-под капюшона, а, когда она дышала, пар клубами разлетался вокруг ее рта.
— Здесь так красиво, — прошептала она.
Игорь понял, почему она молчала эти минуты — любовалась. Он понял это, когда проследил за ее взглядом и сам едва не ахнул, хотя видел эти пейзажи каждый год.
Укутанный снегом сад был невероятно живописным. Каждая веточка будто была обмотана воздушной ватой, казалось, если на дерево сейчас сядет птица, то эта вата никуда не денется — так она плотно сидит.
Майков не ответил ей. Он наслаждался тем, как греет горло горячий кофе, как холодный воздух создает незабываемую контрастную комбинацию…
Аня ушла в дом, а через минуту вернулась с фотоаппаратом. Честно говоря, Игорь не смог бы вспомнить, как она работала в тот день, когда они познакомились. Он помнил лишь назойливые вспышки, которые раздражали его, но не ее саму в момент создания фотографии.
Она начала снимать. Каждый кадр делался ею с такой осторожностью, будто она боялась потревожить спокойствие все еще спящего сада. Будто боялась разбудить укутанные деревья, спугнуть вдохновение и мягкую дрему, что плавала вдоль расчищенных Майковым дорожек.