У меня есть твой номер
Шрифт:
— Хлоэ, давай ты присядешь, — предлагает Сэм.
Но тут опять вмешивается Джастин, на лице его злорадная ухмылка.
— Я слышал об этой знаменитой открытке. Можно взглянуть на нее?
— У меня есть распечатка. — Шмыгнув, Хлоэ достает из кармана смятый листок, и Джастин выхватывает его.
— О, как это прекрасно, Сэм! — сюсюкает он, с фальшивым восторгом разглядывая листок. — Как трогательно.
— Я показала всему отделу, — хлюпает носом Хлоэ. — Все теперь думают, что ты такой душка, Сэм.
У Сэма вид, будто он хочет катапультироваться — с такой силой он сжимает ножку бокала.
— «Милый Скампер теперь на небесах резвится, а мы остались здесь страдать, — с выражением зачитывает вслух Джастин. — Такой пушистый, такие глазки, и косточка его в машине навсегда останется лежать». — Джастин делает паузу. — Какая гениальная рифма, Сэм, лежать — страдать. А почему кость в машине? Это как-то негигиенично.
— Отдай! — Сэм пытается выхватить листок, но Джастин уклоняется, вид у него предовольный.
— «Одеялко его всегда на кровати. Скампер знает, что скорбим мы, как его братья», — кривится Джастин. — Кровати — братья? Ты вообще знаешь, что такое рифма, приятель?
— А мне это кажется очень трогательным, — благожелательно говорит сэр Николас.
— Мне тоже, — торопливо поддакиваю я. — Думаю, это блестяще. ®
— Это так верно. — По лицу Хлоэ струятся слезы. — Это прекрасно, потому что верно.
®
Конечно, ничего блестящего тут нет. В свое оправдание могу сказать, что в спешке выбрала это «произведение» на каком-то сайте с открытками. А картинка действительно хорошая — рисунок пустой собачьей корзины чуть не заставил меня прослезиться.
— Джастин, — говорит сэр Николас. — Может, принесешь Хлоэ стакан воды?
— Разумеется! — Джастин проворно прячет листок в карман. — Ты ведь не будешь возражать, если я сохраню твое стихотворение, Сэм? Оно такое талантливое.Может, тебе заключить контракт с «Холлмарк»? — Он уводит Хлоэ.
Не осмеливаюсь взглянуть на Сэма.
— Ну! — говорит сэр Николас в некотором недоумении. — Сэм, я и не знал, что ты так любишь животных.
— Я не… — Сэм едва владеет своим голосом. — Я…
Отчаянно пытаюсь придумать, как исправить ситуацию. Но что я могу сделать?
— А теперь, Поппи, пожалуйста, извините меня, — продолжает сэр Николас. — Я бы с удовольствием остался, но мне нужно поговорить с бесконечно скучным человеком из «Грин Ритейл». — Он корчит такую смешную гримасу, что я не удерживаюсь и прыскаю. — Сэм, увидимся позже. — Он сжимает мою руку и исчезает в толпе, а я подавляю в себе желание рвануть за ним.
Поворачиваюсь к Сэму и скорбно говорю:
— Э… простите меня за все это.
Сэм молчит, а потом вытягивает руку ладонью кверху. Спустя пять секунд я понимаю, что он имеет в виду.
— Что?Нет! То есть… можно он останется у меня до завтра? На него приходят все сообщения…
— Отдайте.
— Но я еще не успела купить себе новый! Это мой единственный номер, мне он необходим…
— Отдайте.
Этот человек непробиваем.
С другой стороны… не станет же он отбирать телефон силой,верно? Сэм явно не из тех, кто устраивает сцены.
— Послушайте, я понимаю, что вы в ярости, — заискивающе говорю я. — Но может, я сначала перешлю вам все письма? И верну вам телефон завтра, когда все улажу. Пожалуйста!
Сэм тяжело дышит. Похоже, понимает, что его загнали в угол.
— Но вы не пошлете больше ни единого письма, — требует он, опуская руку.
— Хорошо-хорошо.
— И предоставите мне список отосланных вами писем.
— Хорошо-хорошо.
— Вы вернете мне телефон завтра, и чтобы я больше ничего о вас не слышал.
— Мне прийти к вам в офис?
— Нет! — Его аж передергивает. — Встретимся во время ланча. Я напишу вам.
— Хорошо, — протяжно вздыхаю я. — Простите. Я не хотела устраивать из вашей жизни хаос.
Я немного надеялась, что Сэм скажет что-нибудь милое, вроде: «Не волнуйтесь, вы этого не сделали» или «Ничего страшного, вы хотели как лучше». Но ничего такого он не говорит. Просто спрашивает:
— Вы уверены, что это все? Или мне стоит знать еще о чем-то?
Я молчу.
— Только не врите. Может, вы подписали меня еще на несколько поездок? Выступили с инициативами от моего имени? Настрочили за меня еще дюжину жутких стишков?
— Нет! Никаких стишков! Клянусь.
— Вы хоть понимаете, что натворили?
— Понимаю.
— Понимаете, в какое положение поставили меня?
— Мне жаль, очень жаль, — в отчаянии говорю я. — Я не хотела подводить вас. Не хотела, чтобы у вас были неприятности. Думала, я оказала вам услугу.
— Услугу?!
— Привет, Сэм! — раздается запыхавшийся голос, и меня обдает сильным ароматом духов.
Женщине под тридцать, у нее туфли на высоченных каблуках и сильно накрашенное лицо. Рыжие волосы вьются, а декольте слишком уж откровенное, так что почти виден пупок.
— Извините, могу я быстренько переговорить с Сэмом? — Она бросает на меня враждебный взгляд.
— Э… конечно. — Отхожу на несколько шагов, но так, чтобы можно было подслушать.