У меня есть твой номер
Шрифт:
— Мы снимаем всех участников конференции, — весело отвечает она. — Просто поздоровайтесь в камеру, и мы покажем это на прощальном ужине.
Камера направлена мне в лицо, и я впадаю в панику. Не надо меня снимать. Я не должна быть здесь.
— Что угодно, — наставляет меня Аманда. — Скажите что-нибудь, пошутите… — Она сверяется со своим списком и приходит в замешательство. — Простите, я не знаю, из какого вы отдела…
— Поппи — наш гость, — поясняет Сэм.
— О! Чудесно! Раз вы наш особый гость, то почему бы вам не дать интервью? Как ты считаешь, Райан? Ты знаешь Райана? — спрашивает она Сэма. — Он на шестимесячной стажировке, учится в Лондонской экономической школе. Снимает все наши рекламные ролики. Райан, дай крупный план. Поппи — наш особый гость!
Какой, к черту, гость. Я не гость, а шпион. Мне хочется убежать, но я словно приросла к месту.
— Просто представьтесь, а Райан задаст вам несколько вопросов! — трещит Аманда. — Итак, вас зовут…
— Привет, — неохотно говорю я в камеру. — Я… Поппи.
Все это очень глупо. Что я могу сказать совершенно незнакомым людям?
Может, следует обратиться к Уиллоу?
Привет, Ведьма Уиллоу! Ты считаешь, что я слоняюсь тут с твоим бойфрендом. У меня есть для тебя новость. Он тебе больше не бойфренд.
При этой мысли я фыркаю, и Аманда ободряюще улыбается:
— Вот и хорошо! Чем непринужденнее, тем лучше. Райан, ты готов начать интервью?
— Конечно. Ну, Поппи, что вы думаете о нашей конференции?
От пронзительного, высокого и чуть гнусавого голоса я дергаюсь, будто меня хлестнули оголенным проводом под напряжением.
Это он.
Именно этот голос я слышала по телефону. И теперь его обладатель разговаривает со мной. Парень с камерой на плече.
— Вам весело? — обращается он ко мне.
Шотландец, точно! Дело сделано. Как и было сказано. Эндоскопическая операция.
— Чье выступление на конференции вам понравилось больше всего?
— Она не слушала их, — вступает в разговор Сэм.
— О. Понятно.
Никаких следов. Гениальная работа. Адьос, Санта-Клаус.
— Как вы оцениваете напитки на вечеринке по десятибалльной шкале?
Это шотландец.
Это шотландец! Никаких сомнений.
— Вы в порядке? — Он нетерпеливо выглядывает из-за камеры. — Можете говорить. Съемка уже идет.
Смотрю на его интеллигентное лицо, короткую стрижку. Сердце колотится. Только бы не выдать себя. Чувствую себя кроликом, загипнотизированным змеей.
— Все хорошо, Поппи. — Сэм выходит вперед, в его глазах сочувствие. — Не волнуйтесь. Страх сцены присущ многим людям.
— Нет! — удается произнести мне. — Дело не в… Это…
Голос отказывает. Я словно во сне, где ты не в силах крикнуть, что тебя убивают.
— Ребята, думаю, она не готова к этому, — говорит Сэм. — Не могли бы вы… — Он делает выразительный жест.
— Просим прощения! — Аманда закрывает рот рукой. — Мы не хотели напугать вас! Хорошего вечера! — Они уходят и начинают приставать к каким-то другим людям, и я, остолбенелая, гляжу им вслед.
— Бедная Поппи, — сочувственно улыбается Сэм. — Только этого вам и не хватало. Это наше нововведение на конференциях, хотя я не понимаю, что это может добавить…
Не слушая, я подхожу ближе и встаю на цыпочки, так что мои губы касаются его уха, а его волосы — моей кожи. Вдыхаю его тепло и запах, а затем бормочу так тихо, будто просто дышу:
— Это он.
Следующие двадцать минут мы стоим в сторонке. Сэм разговаривает по телефону с сэром Николасом — но я не понимаю из этого разговора ни слова, — затем отрывисто беседует с Марком. Ходит вокруг меня, приложив руку к голове, и до меня долетает: засуньте политику компании себе в задницу… как только здесь окажется Викс…
Напряжение нарастает. Я думала, Сэм будет счастлив, что я смогла помочь, но он выглядит еще более угрюмым, чем прежде. В завершение разговора он повышает голос:
— Так на чьей ты стороне? Господи, Марк!
— Ну… и что вы собираетесь делать? — робко спрашиваю я, когда он отключает телефон.
— Сейчас просматривают рабочую почту Райана. Но этот парень крепкий орешек. Он вряд ли влезал в систему компании. Провернул все либо по телефону, либо с частного адреса.
— И что теперь?
— Будем все обсуждать и спорить, — с досадой отвечает Сэм. — Проблема в том, что у нас нет времени на дискуссию под протокол. Нет времени на то, чтобы посоветоваться с юристами. Что касается меня, я бы…
— Вы бы арестовали его, конфисковали все имущество и принудили к проверке на детекторе лжи, — не могу удержаться я. — Где-нибудь в темном подвале.
Сэм невесело усмехается.
— Да, что-то в этом роде.
— Как сэр Николас? — осмеливаюсь спросить я.
— Бодрится. Но на душе у него тяжко.
— У вас тоже, — тихо говорю я, и Сэм резко вскидывает голову, будто я разоблачила его.
— Похоже, что так, — произносит он после долгой паузы. — Мы с Ником дружим очень давно. Он хороший человек. И за свою жизнь успел сделать немало замечательных дел. Но если не смыть это пятно с его репутации, все будут помнить о нем. Один и тот же заголовок будет повторяться в газетах до самой его смерти: «Сэр Николас Мюррей подозревается в коррупции». Он не заслужил этого. А тут еще на него бросила тень его собственная команда… Ладно. Надо действовать. Они ждут нас. Викс будет с минуты на минуту.