Шрифт:
Эмилия КУНДЫШЕВА
"У МЕНЯ К ТЕБЕ ОДНА ПРОСЬБА..."
Рассказ
– Только у меня к тебе одна просьба, - сказала бабушка...
Что это за просьба была и когда бабушка попросила?.. Наверное, когда я был совсем маленьким, лет в пять...
Значит, так. Я у неё в гостях - мама привезла меня к ней на субботу. Я вхожу в комнату и... Ой, что придумала бабушка, моя необыкновенная бабушка! На старом разостланном
– Только у меня к тебе одна просьба, - слышится рядом голос бабушки.
– Да ну, - отмахиваюсь я и делаю первый кулич...
В конце концов, этот ответ мне можно простить: уж очень я тогда был мал. И просьбу сейчас не вспомнить: ведь это было так давно!..
Но была ещё просьба... Вечер. Мы сидим за столом под огромным жёлтым абажуром...
– Ну пожалуйста, расскажи, - прошу я.
– А ты выполнишь одну мою просьбу?
– говорит бабушка и дотрагивается до меня маленькой в мелких веснушках рукой, которая кажется тёмной, по сравнению с белым манжетом блузки.
– Выполню, выполню, - нетерпеливо перебиваю я, - ну, рассказывай...
Моя бабушка, моя необыкновенная бабушка всегда по вечерам рассказывает мне удивительные истории.
– Ну, слушай... Я была ещё тогда девочкой и жила в Пензе. Пенза в то время была очень небольшим городком. И вот однажды - представляешь? просыпаюсь ночью и прямо дрожу вся от страха. И понять не могу, в чём дело. Встаю, подхожу на цыпочках к окну и знаешь что вижу?
– У бабушки таинственное лицо.
– Что?
– шепчу я.
– Представляешь, в конце узкой улицы, которую освещает луна - спинки булыжников так и светятся золотом, - движется какой-то огонь. Он приближается, всё ближе, ближе, и - ты не поверишь - мимо окна проносятся два всадника. Один на белом коне, другой на чёрном. Они вот так пригнулись к шеям лошадей, - бабушка показывает, - и при этом в руке у одного знамя, а у другого - горящий факел. И что самое невероятное: они скачут бесшумно, будто лошади их не касаются мостовой копытами...
Я могу слово в слово пересказать рассказ бабушки и про лунную улицу, и про всадников, и про летящих коней, но не могу повторить просьбу: я так и не дослушал её...
А что просила меня бабушка, когда я учился, кажется, классе в четвёртом? Это было не так уж давно, и я сейчас вспомню...
– Знаешь, я тебе к лету кое-что купила, - говорит она, - каждый мальчик должен иметь эту вещь, но после того как мама по телефону пожаловалась на тебя, у меня к тебе одна просьба...
Что, что она говорит? Я киваю, а сам думаю о подарке. И вот он: моя бабушка, моя необыкновенная бабушка протягивает мне спиннинг.
– Ого!
– выдыхаю я и начинаю метаться по комнате: где бы попробовать забросить блесну?
– Попробуй на лестнице, - советует бабушка, - там просторнее.
Мы выходим на лестничную площадку. Бабушка смотрит вниз через перила и наконец дает команду:
– Забрасывай, пока никто не поднимается... Только легонько...
Потом я целую бабушку в висок, туда, где вьётся подкрашенный в рыжеватый цвет седой завиток, и бормочу:
– Спасибо...
– Только у меня к тебе одна просьба, - повторяет бабушка.
Помню чёрную катушку спиннинга и красное из стекловолокна удилище (да оно и сейчас стоит в кладовке), помню блесну, которая, как звезда по ночному небу, в одно мгновение пронеслась в лестничной темноте. Но просьбу, которая пролетела мимо моих ушей быстрей блесны, не помню...
Но может, вспомню просьбу, которую бабушка написала, написала зимой, недавно, полгода назад... Письмо куда-то подевалось - я, наверное, прочёл его и выбросил, - но у меня и сейчас перед глазами всё, что там было написано:
"Дорогой Костенька! Сегодня меня навестила мама. Это письмо я хотела передать через неё, но решила, что получить его по почте тебе будет интереснее. После мамы пришёл врач и выписал мне такое лекарство, что надеюсь, к субботе, к твоему приходу, я буду как огурчик. Соседка принесла мне бананы, они ещё зелёные и ни за что не желают желтеть, но, думаю, к субботе смилостивятся. Ты придёшь, и мы с тобой спечём пирог, поиграем в шашки. Только у меня к тебе одна просьба..."
Вижу каждое слово в письме: и про бананы, и про пирог, и про шашки, но просьбу, только одну просьбу бабушки, моей необыкновенной бабушки, слова, по которым я пробежал глазами, как по чистой пустой строчке, не вижу...
Бабушка!