Здесь когда-то Ильич проходил… Он любил тебя, город!Слушал сердце твое, предугадывал дерзкую мысль.И увидел в тебе непреклонную волю и гордость —Ту рабочую гордость,
которую знаем и мы.Перенесший блокаду, проверенный горем на стойкость,Ты не раз принимал на себя за ударом удар.Как пробоины в небе, израненном ливнем осколков,Светят звезды, салютом застыв над тобой навсегда.Где бы ни был я, город, в семье твоей младший из младших,Я у жизни прошу лишь одну из высоких наград:В испытанье любом быть достойным товарищей старших —И надежды твои и доверье твое оправдать!
НАШЕ ПОКОЛЕНИЕ
Наше поколение,Всей земли надежда,На кого равнениеТы сегодня держишь?На кого? Во-первых,На того солдата,Что от сорок первогоШел до сорок пятого.А еще — на парняС именем негромкимУ станка токарного,На целинной стройке.На изобретателяМиллионнорукого,Мастера колхозного,Пионера космоса.Ну а с чьим же мнениемТы сейчас считаешься?Сердцем, поколение,На кого равняешься?Мне, России сыну,В этом не меняться —На того, кто ЗимнийШтурмовал в семнадцатом.
МАЛЬЧИШКИ
Мы обожали прозвища и клички.Героям всем хотели быть сродни.И дергали девчонок за косички,Когда нам чем-то нравились они.Едва звонок объявит перемену,Товарищи по школьному двору —Артисты, книгочеи и спортсмены,Мы затевали новую игру.Один взбирался в небо по канату,Другой к спектаклю роль свою бубнил,А третий с книжкой, старой и помятой,Таинственно молчание хранил.Вели себя со временем по-свойски:Глядишь, и в парня вымахал юнец!И незаметно возраст комсомольскийСтал сутью наших пламенных сердец.Потом открылись вузовские двери,Нелегкий путь и ежедневный труд,И все же был любой из нас уверенВ друзьях, что никогда не подведут.Оглянешься на прожитые годы —Пора свершений, зрелости пора:Проекты, новостройки и заводыВ судьбе ребят со школьного двора.А наши дети бегают вприпрыжку,Себе придумав новую игру…Придет пора — не подведут мальчишкиМоих друзей по школьному двору.
С ПЕРВОЙ МИНУТЫ
Сотни лет академиейПоле служило солдату.Но покинули землюИ стали солдаты крылаты.За плечами сегодня —Волны закипающей гребень.А назавтра — повзводноНа землю мы прыгаем с неба.Доведется служить —И в большом разберешься, и в малом.Парашют уложитьДолжен сам — даже став генералом.Пусть, мужская сугубо,Тебя эта жизнь не смущает.Небо шуток не любит.Оплошности бой не прощает.Так что с первой минутыУставу десантника следуй,И тогда разминутьсяТебе не придется с победой.
ЗАСТЕНЧИВОСТЬ
Где вы были, нужные слова,Ласковые, нежные, простые?..В пятом — класс меня не узнавал,Молчуном — в десятом окрестили.Да и сам я к выводу пришел,Что, увы, далек от идеала —Мрачноват, характером тяжелИ лицом — каких вокруг немало.Не поцеловавшись ни с одной,Уходил на службу из деревни.Воротился к стороне родной,Не найдя нигде своей царевны.Все грустил, вздыхая горько:«Где уж нам!Ведь всему застенчивость виной…»А слова за той ходили девочкой,Что следила искоса за мной.
В ЖИЗНИ МОЕЙ
Туча и солнце.И хочется очень дождя.Снова бессонницейВечер грозит, уходя.Ночь надвигается.Быть, вероятно, грозе.Жизни слагаютсяНаши — из наших друзей.Белые ночи —И черные-черные дни.Черные ночи —И белые-белые дни.Мы не теряем,Когда нам друзья не сродни.И умираем,Когда остаемся одни.Был я везучимИ буду на добрых друзей.Солнце и тучи.Ширится море огней.…Даже измучась,Будь, и о том не жалей, —Солнцем, и тучей,И солнцем в жизни моей.
— Водитель мотоцикла! Остановитесь! — раздался голос из динамика.
Звук проплыл по ночной улице. Спросонья пробормотали грачи на верхушке старого тополя.
— Остановитесь! — вновь гаркнул репродуктор. Вспыхнула голубая мигалка на крыше машины ГАИ и всплесками осветила деревянное здание пожарной команды, каланчу…
— Черт! — пробормотал Василий Петрович. — Раз выбрался в город — и сразу же напоролся…
«Ява» мчалась по колдобинам мимо длинной кирпичной стены. Между «Жигулями» и мотоциклом оставалось всего несколько метров, когда Корнев повернул руль вправо. Пролетев по воздуху, он удачно приземлился на заднее колесо и промчался мимо овощного ларька.
«Жигулям» пришлось объехать глубокую канаву, но Корнев уже урвал метров сто… Скатив с моста через Челнинку, круто повернул в гору и попер вверх под таким углом, что даже выскочивший из машины лейтенант присвистнул.
Одолев сложный подъем, Корнев помчался по деревенской улице, выскочил на асфальт и выжал газ. На повороте едва не пробил забор, не успев затормозить. Мотоцикл занесло — задымила покрышка. Минул ворота. Проехал длинный ряд тягачей. Спешно открыл свой вагончик, вкатил мотоцикл в кладовку и захлопнул за собой дверь. Не включая света, долго смотрел в окно — не ищут ли его. Но на улице было тихо. Корнев занавесил окно газетами.
Прошло уже два месяца, как купил он на толкучке этот мотоцикл полугоночного образца, а номера все не получил, потому что не имел Василий Петрович водительских прав…
Он поставил чайник на электрическую плитку, развернул полосатый матрац на крышке большого рундука.
Вначале он только работал в вагоне, а потом стал и ночевать. Вскоре притащил со склада матрац, одеяло, взял у монтера плитку, чайник попросил у директора профкурсов… Двухкомнатный вагон на металлических салазках стоял в ста метрах от обрывистого берега Камы, и ночами здесь было тихо.
