У меня на тебя планы
Шрифт:
— Да, наконец-то. — я потянулась и сладко вздохнула.
— Проведем день вместе? — густые, русые ресницы хлопнули, в надежде ожидая, что я отвечу. Улыбка сама озарила моё лицо. Я откинула одеяло, приглашая полежать со мной.
— Я уже взрослый, Лекс. — я закатила глаза.
— Я помогала родителям тебя купать и менять подгузники. Ты мой любимый младший брат и самый родной мне человек. Ложись скорее, я соскучилась. Ты обещал рассказать мне про футбол. — парень долго мялся, сомневаясь, а потом махнул рукой и стал ложиться
— Только парням не слово. — я рассмеялась и сильнее прижала своего мальчика.
Никита оживленно рассказывал о своих тренировках, его глаза горели огоньком, который когда-то был и у меня. Не смотря на то, что цвет глаз нам достался от папы, огоньки в зрачках бегали, как у мамы. Без них взгляд казался тусклым. Я слушала с упоением, ловля каждое слово брата. Не было ничего, что сильнее будоражило его кровь. Вспомнив, что Никите всё же взрослый мальчик, я решила задать вопрос о девочках. Каково было моё умиление, когда парень залился краской. Мой брат превратился даже не в помидор, а в свеклу.
— Я не буду тебе о ней рассказывать.
— Ну, Никиииит!
— Нет. — Никита надулся как шарик и отвернулся от меня. Я разулыбалась — ребенок.
Я бы спорила с ним до тех пор, пока он не раскололся и не рассказал о ней, а может быть и показал фотографию, но наш семейную беседу и без того происходящую крайне редко прервал телефон. Никита схватил его первым и закатил глаза.
— Лекс, когда тебе парни будут звонить. — я удивленно посмотрела на брата. Что? — Это всего лишь Лерка. — он кинул телефон на кровать. — Я пошел готовить завтрак.
Телефон не прекращал свою трель. Зная Леру, она будет звонить пока у меня не сядет телефон или я не отвечу.
— Алло.
— Саша? Доброе утро. Пора вставать.
— Лер, я только в 6 домой пришла.
— А уже 11. Подъем. Тем более сегодня мы собираемся в бар. И отказы я не принимаю. — я слушала подругу, не раз порываясь открывать рот, чтобы вставить свое слово, но это было бесполезно. — У меня два пригласительных на закрытую вечеринку. Мне дочка Керимова подогнала, прикинь, звонит и говорит, хочешь? Я ведь не могла отказаться, тем более у тебя сегодня выходной. Вот.
— Вообще-то я хотела провести выходной с Никитой.
— Вот и проводи с ним день, а вечером пойдем тусить.
— У меня первый выходной за две недели. Я хочу выспаться
— Саш, ты сможешь выспаться. Мы сделаем кое-что и пойдем домой. Это быстро. — что-то эти слова подруги не внушали мне доверия.
— Лер, ты чего задумала? — девушка красноречиво выкрикнула «блин».
— В общем, помнишь, я говорила, что мне нравится одна рок группа? Ну точнее мне мальчики нравятся там. — и эта туда же. Стоп. Когда она это говорила?
— Когда ты это говорила? — свой вопрос я всё же произнесла вслух.
— Если бы ты не спала на парах или хотя бы оповещала меня о своих желаниях поспать, то, наверное, у нас не было недопонимания.
—
— Прости, я знаю. Так вот, они будут сегодня там. Есть шанс подобраться поближе.
— Лер, ты уверенна, что хочешь отношений с рокером? — на последнем слове я сморщила нос.
— Вот и посмотрим. Всё, в 6 жду тебя готовой. Я за тобой заеду. Пока.
— Пока. — последние слова я говорила уже гудкам в трубке. Лере не сидится на месте, ей нужно быть везде. С тяжелым вздохом, я заставила себя подняться и поплестись в ванную.
Долго стоять под душем у меня не было желание, потому что запахи, исходящие из кухни заставляли мой живот подавать признаки голода.
Я стояла и смотрела, как мой брат жарит гренки, накладывает яичницу и разливает молоко. Мне даже показалось, что это лучшее утро за прошедший год. Как я ошибалась.
Когда мы принялись за завтрак, скрипя на ходу и что-то стонав, зашла мама.
— Как болит голова. О, завтрак. Саша, ты приготовила маме завтрак. Хорошая девочка. — она открывала все сковородки и кастрюли, которые попадались ей под руку.
— Вообще-то завтрак сделал твой сын, мама.
— А, Никитка. Молодец. — в её тоне было столько безразличия, что я сжала губы в тонкую линию. Моего терпения последнее время не хватало. Никита погладил мою руку, которой я до белых костяшек сжимала вилку. — О, это вкусно. Может тебя в кулинарный отправить? — она говорила это будничным тоном, будто была заинтересована жизнью сына. Я больше не могла терпеть, просто не могла.
— Что ты говоришь? Что вообще ты несешь? — я уже к концу фразы перешла на крик.
— Не ори, Александра. У меня болит голова.
— Если бы ты не пила, она бы у тебя не болела.
— Ты слишком мала, чтобы меня судить. И не смей повышать на меня голос, я твоя мать!
— Какая ты мать? В каком классе твой сын? Какие у него увлечения? Как зовут его классного руководителя? На какой специальности я учусь? — она, молча, смотрела на меня, её глаза ничего не излучали, и я в который раз отметила, что не знаю этого человека, больше не знаю. — Молчишь? Ты бы хоть раз поинтересовалась, откуда у нас деньги, на что мы все живем и на что едим. Но тебе все равно!
— Ты никогда меня не поймешь. Ты черствая и бесчувственная — она плюнула в меня эти слова и вышла из кухни. Я стояла с широко открытыми глазами. Я черствая? Я бесчувственная? Не я забыла о своих детях. Через минуту входная дверь хлопнула, отчего у меня подкосились ноги. Я обхватила голову руками.
— Как? Как мне ещё достучаться до нее? — этот вопрос был больше риторический, но я всё же взглянула на брата. Его грустный взгляд был направлен в тарелку, по которой он вилкой гонял остатки яичницы. — Мы справимся. У нас всё будет хорошо. — как мантру повторяла я, обнимая за плечи единственного человека, который остался со мной, который любил меня.