У нас все хорошо
Шрифт:
— Ну, в каком-то смысле он даже прав, потому что до этого мы боялись только немцев, а теперь это отпало, потому что мы сами стали немцами.
— А мне нравится, что мы стали немцами. И больше всего мне понравилось, когда с самолетов стали сбрасывать свастики из алюминиевой фольги.
Утром 12 марта при низко стоящем солнце это было похоже на огромный косяк сверкающих рыб.
Широко расставив ноги, Отто откидывается назад, раскачивается, взлетает до верхней точки и разбрасывает руки в стороны, имитируя самолет. Когда сиденье мчится вниз, цепь качелей дребезжит. Перевернувшись на сто восемьдесят градусов, Отто плюхается с глухим ударом на все четыре конечности на землю — летним солнечным днем это обычное явление в саду, нечто, на что бы Рихард вовсе не обратил внимания, если бы чаще бывал днем дома.
Он кричит вслед убегающему Отто:
— А где
Отто замедляет бег и оборачивается.
— Сидит на веранде и пишет письмо.
— Пожалуйста, попроси ее принести мне пиво из подвала.
Как только он это произнес, он увидел, что Фрида встала на веранде из-за стола и бросила на него короткий взгляд. Чтобы дом хорошо проветрился, дверь и большинство окон распахнуты настежь.
— Отто, не надо, все в порядке! — кричит он.
Но мальчик уже не слышит его и топает вверх по четырем ступенькам веранды. А, да ладно. Рихард вытягивается всем телом. Скрестив руки под головой, он неотрывно глядит на ветки над ним, сквозь которые проглядывает туго натянутое послеполуденное небо и летят пересекающие его наискосок вороны, устремляясь навстречу вечеру. Пока сад пребывает в этом роскошном и сочном спокойствии, Рихард размышляет о том, что такое семейная жизнь, из чего она, собственно, состоит. И прежде всего, почему все ведущие специалисты по семейным вопросам, эти ученые головы, не объясняют членораздельно и обоснованно с научной точки зрения, что с семьей надо проводить целые дни. Например, все выходные. Это ему непонятно. Он угрюмо проводит ладонями по шершавым подлокотникам шезлонга. Когда из-за дома показывается Альма с плачущей Ингрид на руках, он поднимает спинку шезлонга и теперь уже сидит, почти как в кресле.
— Вот увидишь, до свадьбы заживет, — утешает Альма Ингрид. И Рихарду: — Она споткнулась о ящик из-под бутылок, в котором Отто держит кузнечиков.
Альма относит лейку к колодцу и освободившейся рукой проводит плачущей девочке по щеке. В это время в дверях веранды появляется Фрида с бутылкой пива в руке и надетым на горлышко стаканом. Отдав пиво Рихарду, она помогает Альме с Ингрид, покрасневшей от напряжения, но плач уже проходит.
— До свадьбы заживет, — снова говорит Альма.
Ингрид прячется в халате Фриды. А Фрида встала тем временем на колени и бормочет что-то непонятное на своем деревенском диалекте. Она зажимает Ингрид у себя между ног и двумя пригоршнями воды, налитыми из лейки, смывает ей сопли с лица. Фрида вытирает девочке лицо подолом халата, при этом Рихарду открывается вид ее голой ляжки. И опять в его мозгу всплывают ставшие привычными картины — нежная кожа с внутренней стороны ноги, мягкий холмистый пейзаж из мускулов и жира, рыжеватые волосы, узкой полоской тянущиеся до самого заднего прохода. У него все это как сейчас перед глазами. При этом никаких похотливых ощущений, а если все же, то это похотливое чувство — часть жалости к самому себе в его теперешней ситуации, отчего у него сжимается горло. Все еще продолжая поглядывать на Фриду, он машинально открывает пиво и не замечает, что поверх ляжек Фриды на него смотрит Ингрид.
— Бум! — говорит она.
— Бум! — вторит ей Рихард. От этого действительно можно свихнуться, тяжело вздыхает он про себя. Он глядит на ребенка, щечки под глазами еще немного блестят, там, где по гладкому личику текли горькие слезы. Тот факт, что это маленькое, ни к чему не пригодное создание считается его дочерью, удивляет его с каждым днем все больше и больше.
— Хорошо поспал? — спрашивает Альма.
В первую секунду, когда ему вдруг вспоминается его командировка, он готов с ходу заявить, что честно заслужил право немного вздремнуть. Но в то же время он соображает, что проведенное с коллегами из немецкой фирмы NEWAG время лишь частично является причиной его потребности поспать.
— Спасибо за заботу, — буркает он.
Альма присоединяется к нему и делает большой глоток пива. Она говорит:
— В Пенцинге [22] стреляют теперь почти каждый день.
Рихард прислушивается. За монотонным жиканьем ручной газонокосилки у соседей он различает глухие удары, пробивающие в небе дырки, словно оно картонное.
— Вероятно, они переучиваются и стреляют из новых орудий. А может, просто рады, что теперь не надо больше экономить боеприпасы, как это было при наших.
22
Стрельбище на окраине Вены.
Альма облокачивается на спинку шезлонга.
— Нашим
Рихард ловит взгляд Альмы. Ему кажется, она принадлежит к тому типу людей, у которых первые морщины появляются между бровями на переносице.
Он громко говорит:
— Если было бы заранее известно, как будут развиваться события дальше, можно было бы вообще отказаться от излишней пальбы и с гораздо большей пользой провести время.
— Фрау Лёви уверяет, что они только переждут весну, а потом начнется война.
Он кивает с задумчивым выражением лица, хотя и находит эту оценку событий несколько преувеличенной. Правда, накануне, во время встречи в Ратцерсдорфе, он сказал то, что повторяет сейчас:
— Похоже, они на это способны.
А про себя добавляет:
— Да защитит нас небо.
— Лёви уезжают к старшей дочери в Лондон. Они ищут покупателя для своего дома. По слухам, интерес проявил какой-то родственник Паулы Вессели [23] .
Рихард протянул руку под шезлонг за газетой:
23
Паула Вессели (1907–2000) — популярная австрийская актриса театра и кино.
— Надеюсь, что окружение останется таким же солидным, как и сейчас. Любопытно, кто здесь поселится.
Притеснения судетских немцев, так это называется, продолжаются. Политическое затишье в Венгрии не следует расценивать как результат благодатного влияния беспечного летнего воздуха. Торжественное открытие Геббельсом выставки Германского радиовещания в Берлине — величайшая из имевших до сих пор место демонстрация достижений в области радиовещания; хотят стать сильнейшей радиовещательной державой мира. Сан-Жан-де-Луз: якобы каталонский комитет большевиков провел заседание министров; подробная информация о военном положении в Каталонии; национальным летчикам удалось успешно разбомбить позиции испанских большевиков. Витторио Муссолини, сын дуче, находится в поездке по Германии с целью ознакомления со страной. Спад жары в Австрии: после неоднократно поднимавшейся выше 30 градусов температуры с запада медленно надвигается область пониженного атмосферного давления, в Вене безоблачно, около 28 градусов. Список дешевых товаров массового потребления пополнился новым важным артикулом — спичками. Зальцбург, премьера «Свадьбы Фигаро», Эцио Пинца исполняет свои напутствующие Керубино на ратные подвиги куплеты [24] «Non pi`u andrai» (farfallone amoroso, notte e giorno dintorno girando), в оркестре и на сцене вдруг гаснет…
24
«Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный…» — ария Фигаро из оперы В. А. Моцарта «Свадьба Фигаро».
На этом Рихард прерывает чтение, потому что в ворота въезжает «штейр» с открытым верхом. Машина разворачивается и, скрипя галькой, останавливается перед автомобильчиком Отто. Из машины выходит Кробат, сокурсник Рихарда, которого он не видел уже много лет. На нем немецкий мундир и соответственно прилизанные волосы с прической на пробор. А Рихард? С взъерошенными со сна волосами и капитанской кепкой на макушке, в простой рубашке и стоптанных парусиновых туфлях. Идя навстречу Кробату и вдыхая теплый запах травы и пыльной гальки, он решает попросить Альму купить ему такие же новые туфли, лучше сразу две пары.
— Мне сказали, я найду вас дома.
Кробат говорит немного с прононсом, на венский манер, что напоминает Рихарду о том, как они вместе ездили к любителям природы с научными степенями и Кробат нанимался поработать тренером по бегу на коньках в Хоймаркте [25] , чтобы немного поправить свое довольно скудное финансовое положение. Тогда Кробат отставал во всем, человек с ничего не значащим лицом, к которому Рихард всегда относился немного с презрением. Но, глядя на него сейчас, он вынужден признать, что его собеседник, несмотря на всю свою угловатость, выглядит живее и на несколько лет моложе, чем он сам.
25
«Сенной рынок» (нем.) — район Вены, где находится открытый стадион.