У ПРУДА
Шрифт:
Вдруг бабушка остановилась, посмотрела на внучку поверх очков, и громко засмеялась, закинув голову.
– Ты чего? – удивлённо улыбнулась Катя.
Часы звонко отмерили три удара. Катя открыла окно. Аромат каких-то цветов, достававших до самого подоконника, мягко заструился по комнате.
– Бабушка, а парень этот, Кирилл, он что…
– …Вечером придёт,- уверенно сказала бабушка, - с извинениями…
– Да? А… – почему-то вскочила со стула внучка, и заходила по дому, взад – вперед.
Подойдя к зеркалу, Катя молча стала себя разглядывать. Вспомнилось, как утром,
…Потом он странно смотрел на неё. Стоял и смотрел. Смотрел и смотрел. А она, стряхивая с себя воду, что-то ему кричала, что-то кричала…
– Наверное, что-то обидное наплела...,- подумала Катя, не отрывая глаз от зеркала, но видела только его взгляд, - … и хоть бы слово сказал мне...
Бабушка молча, искоса наблюдала за внучкой, вытирая посуду. Потом, отойдя от зеркала и теребя руки, Катя невесело подошла к бабушке, и, глядя через её плечо куда-то в стену, как бы про себя, но вслух, - произнесла:
– Нехорошо как- то вышло, неприятно... Выходит, я сама... А он, с извинениями...- совсем тихо произнесла Катя.
– Ничего, Катенька! Кирилл хоть и молодой парнишка, про боль не понаслышке знает. Он поймет. Он и мамину печаль с собой носит.
– Как это?- подняла голову Катя.
– Они с мамой вдвоём живут. Отец погиб у него рано, не помнит он его... Его током убило на работе. Высоким напряжением. Иришка ещё молоденькая была. Страдала очень... Потом стала в церковь ходить. Сильно верующая стала. Но, трезвость ума не потеряла, просто печальная стала. Замуж не вышла больше.
– Я говорит, его чувствую, говорю с ним, а он отвечает мне, – он рядом. Как я могу, - тётя Варя!
Я с ней поначалу часто вечерами сиживала. Соседей здесь нет никого. Только три дома жилых. Остальные, - на той стороне речки строятся. Там дорога асфальтовая рядом, что в город идёт. А она ничего, хорошая бабёнка, шустрая и добрая. И животные её любят. Ветеринар она. Специалист хороший, говорят. Гоняется по району, то там прививки, то эпидемия, то ещё чего. Говорят, что она и без лекарств животных иногда лечит.
Придёт, говорят, погладит, накормит сама. Вот. А хозяева глядят после, а собака поправляться стала. Будь-то бы, сама по себе.
– Иногда скажет мне, - Кирюша у меня, всё один, да один. С работой такой, совсем времени не хватает на него. Так вот и живут. Да...
Бабушка сняла передник и молча взглянула Кате в лицо. Потом улыбнулась широко.
– А знаешь, Катенька, как он рисует!
– Что рисует?
– Природу больше. Тут места такие у нас! Холмы, горушки, ручьи. Лес старый, нетронутый. Красота несказанная. Сосны вековые стоят, как в сказке! Не то, что около городов. Весь лес пересажен уже, и не раз.
– Почему лес нетронутый, бабушка?
– Я так думаю, что вывозить невозможно отсюда. Овраги, да склоны. Холмики. На чём тут проедешь? Вот и обошли стороной край наш.
– Может чайку горяченького?
–
– А Кирилл, - продолжила бабушка, зажигая газ, - он всё тут обошёл кругом. Уйдёт с бумагой и рисует, рисует. Я смотрела всё. У него весь дом в картинах этих. Всё как живое. Чудно! Он природу - чувствует. Изнутри видит. Так-то. А недавно, Иришка, мне рассказывала, мама его, приезжал брат её из города с семьёй, отдохнуть у нас, от суеты ихней.
Так вот, походил, говорит, походил по дому, - всё смотрел. Долго всё смотрел. Потом подошёл к Кириллу и серьёзно так, говорит.
– А ты бы не хотел продать несколько картин? Рамы я сам подберу.
Забрал с собой несколько, не помню сколько. Через некоторое время приехал, и деньги Кириллу подаёт. А он матери. Ирина говорит: “Я посмотрела и ахнула! Мне говорит, три месяца работать надо за такие деньги”. Дядя у него ещё попросил несколько картин. А потом, показал ему папку какую-то, долго объяснял, и спросил, может ли он иллюстрации какие-то сделать. Дядя у него в агентстве каком-то работает, или в издательстве, - не запомнила я. Кирилл согласился, только с условием, что будет делать только то, что понравится. Дядя ему сказа тогда, что если дело пойдёт, работой его завалит. А он привык больше - живопись. Ну, давай, попьём чайку. Садись. Садись!
– С ребятишками мало гуляет, - отхлебнув, продолжила бабушка.- Один портрет у него дома висит. Мамин. Я его спросила как-то: “Кирюша, мама у тебя на портрете очень хорошо получилась, лучше, чем на фото, только она нерадостная какая-то”. А он мне говорит: “ Я бы хотел её, тётя Варя, радостной сделать, только не знаю как…”. Вот и получается, Катенька, что он мамину печаль с собой носит.
Катя медленно поднялась со стула, дошла до двери.
– Бабушка, я в саду погуляю, поделаю что-нибудь. …Может, полить что надо?
– Сходи, сходи, погуляй. Можешь и полить. Увидишь что, подсохло, то и полей!
Часы беспощадно отмеряли время, звонко пробив пять раз. Внучка вернулась их сада повеселевшей.
– Бабушка, у тебя лейка худая, из-под рыльца течет!.. А цветы так пахнут, так пахнут! Аромат такой! А у нас дома некуда посадить, только на балконе... А на подоконнике зимой, не пахнут совсем, - тараторила довольная девушка, вертясь у зеркала.
– Да, старая лейка, прохудилась совсем, - согласилась бабушка, поглядывая на внучку.
Катя всё вертелась у зеркала, расправляя на себе новую кофточку, поворачиваясь, то одним боком, то другим.
– Смотри, дырку в полу провертишь!
– Ха – ха – ха! – донеслось из комнаты.
Кирилл уже давно подошёл к дому, но стоял за кустом сирени, вне видимости. То ли волнуясь, то ли считая, что вечер ещё не наступил, никак не решался подойти к окнам. В уме он выстраивал, как и что скажет при встрече с Катей, но путного ничего не выходило. Он всё боялся, что она выйдет на крыльцо, и скажет, что-нибудь вроде: - “Ну, что тебе ещё?” Если вообще выйдет... Вконец замучив себя сомнениями, он кашлянул, прочищая горло, и решительно зашагал к дому, но, подойдя к самым окнам ноги, как-то отяжелели, и Кирилл сев на скамейку, и решил просто ждать.