У Пяти ручьев
Шрифт:
В дремучем лесу, плотно охватывавшем людей, ничего особенного не было заметно и дальше ближайших деревьев ничего не видно. Ребята снова двинулись вперед.
Прошло еще часа два. Поиски ничего нового не дали. Крак не успокаивался. Напротив, он летел с ребятами к югу неохотно. То и дело садился и тревожно настораживался. Наконец, он поднял неистовый крик и совсем не летел, даже когда его подзывали.
Этого еще никогда не было. Он сидел весь взъерошенный. Если его пытались успокоить и гладить, щипался и гудел,
– Ребята, это не зря, – сказал, наконец, Гришук, – или он болен, или что-то неладное чует.
У всех и так настроение было очень тревожное, нервы натянуты, а тут еще загадочное поведение Крака. Это окончательно смутило ребят.
– А теперь и Мишка. Ты погляди на него! Не идет. Да что с ними? – воскликнул Тошка, обхватив за шею лосенка, который, стоя на одном месте, тревожно смотрел вперед и не двигался.
Ребята столпились в недоумении. Федька влез на дерево.
– Ничего не видать, – сказал он. – Впереди только дымок небольшой.
– Ага! – воскликнул Андрей. – Вот оно что! Лесной пожар.
Лесной пожар в такой дремучей чаще! Ребята попятились в испуге. Это грозило им настоящим бедствием. Лесной пожар застал в прошлом году их так же неожиданно, и они едва не погибли. Крак запомнил его, очевидно, с тех пор.
Лесной пожар, в особенности в дремучих лесах на Северном Урале – это губительная стихия. Пламя захватывает колоссальные площади, огненная река с шумом и оглушительным ревом течет то в одну сторону, то в другую – по воле ветра. Сухие участки вспыхивают, как порох. Огонь, уничтожая миллионы деревьев, губит в пылающем костре тысячи жизней. Все пережитые ужасы были еще свежи в памяти ребят.
Если только Ян и Пимка находятся на этой площади, куда направляется пожар, они все равно погибли! Да если ветер погонит огонь на ребят, их дело тоже плохо. Огонь идет с поразительной быстротой. Надо скорее бежать.
Дед, много лет проведший в лесных скитаниях, лучше всех понимал грозившую опасность. Он долго прислушивался, куда тянет ветер, ложился на землю, нюхал воздух, – и, наконец, невнятно сказал:
– На нас. Надо уходить.
Скоро, действительно, донесся запах дыма и гари.
– Странно, – сказал Федька, – когда я смотрел, дым стоял далеко.
– Ветер усилился.
– Надо уходить, – уныло сказал и Андрей. – Иначе пропадем. Скоро все затянет дымом.
Яна и Пимку приходилось предоставить собственной участи. Маленький караван, повесив головы, в отчаянии, повернул обратно. Что переживал каждый про себя, легко себе представить. Никто не проронил ни звука, только дед подозрительно сморкался.
Уже через час они достигли места стоянки около Кликун-Камня. Но дым становился все сильней и гуще. Теперь стало очевидно, что пожар гнался за ними. Надо было уходить, пока еще не поздно. Путешественники бросились берегом на север.
Лосенок сначала бежал неудержимо вперед. Рвался и Крак. Но скоро их энергия пропала. Они вновь начали жаться к ребятам. Это уже совсем было непонятно. Ну, вперед не хотели идти, потому что там пожар... А назад?
Федька влез на дерево.
– Там тоже горит! – крикнул он каким-то отчаянным голосом. – И сбоку... там тоже!
Это было совсем необычно для лесного пожара. Ребята очутились в середине костра. Но раздумывать, как все это могло выйти, было некогда. Надо было принять какое-нибудь решение.
Дед предложил бежать берегом реки, чтобы попасть в выгоревшую на севере полосу до прихода огня с юга.
Это было, может быть, единственное спасение, если оно вообще могло быть. И они бросились берегом на север. Мишка исчез туда еще до решения.
Олени с нартами на трудной лесной дороге изнемогали.
Но ребята все-таки захватили все коллекции.
К вечеру олени выбились из сил, высунули языки, как собаки, и храпели, но об отдыхе и привале нечего было и думать. Дым затянул все сплошной пеленой. Пахло огнем и гарью.
Точно чья-то злая рука преследовала экспедицию. Дед теперь уже не говорил про «охрану»: и так было ясно. Хотя у него иногда и мелькала мысль о поджоге. Это было в духе Кузьмы Не-найти-концов. Путешественники сгорят, а золото достанется ему. Горше всего поразила утрата Яна и Пимки. Дед не мог себе простить, что дурно думал про Яна. Правда, он думал не со зла, но все-таки...
– Ох, грех тяжкий! – угрюмо бормотал он, подбадривая оленя легким ударом, но бедное животное, видимо, выбилось из сил и не могло больше идти.
Скоро олени остановились и рвались в реку. Чтобы не бросить нарты и багаж, пришлось остановиться, дать оленям отдохнуть.
Было уже совсем темно. Неожиданно свежий ветер подул с реки, дым начало сносить куда-то в сторону.
– Может, ветер изменится, тогда мы спасены! – воскликнул Тошка.
Ветер, действительно, крепчал, и скоро на беглецов пахнуло совсем свежим, чистым, ночным воздухом. Послышался гром. Река вздулась волнами. Начиналась буря. Огненная река, наступавшая вслед за ребятами на север, неожиданно кинулась в обратном и боковом направлении, к западу.
Ребята вздохнули с облегчением. Они надеялись, что хлынет ливень и загасит огонь. Во всяком случае несколько часов им можно будет отдохнуть.
– Плохо придется только тем, кто вздумал укрыться к западу от огня, – сказал Андрей. – Смотрите, какая подымается буря. Огонь полетит, как молния. Они не ждут этого. И не успеют бежать.
Все с содроганием думали в эту минуту о судьбе Яна и Пимки, если они только еще были живы.
– Зато, – вскричал Тошка, – если этот пожар – дело чьих-нибудь злых рук... и они рассчитывали нас сжечь, то они сами попались в свою ловушку.