У рифа Армагеддон

Вебер Дэвид Марк

Он уже заменил свою собственную броню королевского стражника. Не потому, что это было нужно ему, чтобы сохранить жизнь, а чтобы избежать неловких вопросов о том, почему он в этом не нуждался. Было бы гораздо проще объяснить - или отмахнуться - от пули, которая не пробила его нагрудник, когда должна была пробить, чем объяснить, почему дыра, оставленная той же пулей в его туловище, не кровоточила.

Но теперь он просил Кэйлеба принять то, что принц должен был считать его собственными "чудесными" доспехами. И каким бы гибким он ни был, Кэйлеб все еще был продуктом культуры и религии, которые на протяжении веков систематически программировали своих членов

отвергать "запретные" знания под страхом вечного проклятия.

На несколько секунд между ними повисло молчание, а затем Кэйлеб криво улыбнулся.

– Думаю, что это одолжение, которое я могу оказать, - сказал он.
– Ах, есть ли какие-нибудь особые меры предосторожности, которые мы должны предпринять с этой нашей новой броней?

– Единственная реальная вещь, о которой стоит беспокоиться, - сказал Мерлин, пытаясь - не совсем успешно - сдержать собственную улыбку облегчения, - это то, что она не заржавеет. Это может потребовать лишь небольшого творческого объяснения с вашей стороны. О, и вы, возможно, захотите быть немного осторожнее с лезвием своего нового меча. Оно будет довольно острым... и таким и останется.

– Понимаю.
– Всего на мгновение выражение лица Кэйлеба снова стало пустым, но затем зарождающаяся пустота исчезла, превратившись в широкую мальчишескую ухмылку.

– Значит, я получу свой собственный волшебный меч, не так ли?

– В некотором роде, - сказал Мерлин.

– Я всегда хотел такой же. Я был моложе, чем сейчас Жан, когда впервые прочитал сказку о сейджине Коди и мече Хелм Кливер.

– Этот не совсем такой волшебный, - сказал ему Мерлин.

– Смогу ли я теперь перерубать мечи других людей одним махом?
– спросил Кэйлеб со смехом.

– Вероятно, нет, - сказал Мерлин многострадальным тоном.

– Жаль. Я с нетерпением ждал этого.

– Уверен, что так и было.

– Ну, у него хотя бы есть название?

Мерлин сердито посмотрел на него на мгновение, затем рассмеялся.

– Да, Кэйлеб, - сказал он.
– Да, на самом деле так оно и есть. Вы можете назвать его "Экскалибур".

– "Экскалибур", - медленно повторил Кэйлеб, обводя языком странно звучащие слоги. Затем он улыбнулся.
– Мне это нравится. Это звучит как настоящий меч принца.

Мерлин улыбнулся в ответ юноше. Который на самом деле был не намного моложе, чем была Нимуэ Элбан, - напомнил он себе еще раз. Реакция Кэйлеба была огромным облегчением, но Мерлин не собирался рассказывать ему о другой предосторожности, которую он предпринял.

В конце концов, он нашел применение медицинскому отделению производственного блока, которое Пей Ко-янг оставил Нимуэ. Он не смог бы предложить Кэйлебу или Хааралду антигероновую лекарственную терапию, даже если бы доверял самим лекарствам после стольких столетий. Было бы просто немного неловко объяснять то, что Кэйлеб бегал бы в девяносто лет, все еще выглядя двадцатилетним. Но он смог получить генетический образец тканей принца, и медицинское оборудование изготовило стандартную антигероновую нанотехнологию.

Мерлин ввел ее однажды ночью, за пятидневки до этого. Настроенные на генетический код Кэйлеба, самовоспроизводящиеся наномашины выслеживали и уничтожали все, что ему "не принадлежало". Они не продлили бы продолжительность жизни Кэйлеба - ни напрямую, ни с какой скоростью, - но у него больше никогда не было бы простуды или гриппа. Или рака. Или любого другого заболевания или инфекции.

Введение препарата без информированного согласия Кэйлеба было серьезным нарушением медицинской этики Федерации, не говоря уже о нарушении законодательства Федерации. В данных обстоятельствах Мерлин не испытывал никаких угрызений совести ни по одному, ни по другому поводу. Что имело значение, так это то, что молодому человеку, чье выживание, по его мнению, имело решающее значение для успеха миссии Нимуэ, был предоставлен наилучший шанс на выживание, который он мог предоставить.

И если в процессе Мерлин Этроуз эгоистично продлил жизнь и здоровье кого-то, кто стал лично важен для него, это было просто слишком плохо для законов погибшей Федерации.

III

Княжеский дворец,

Мэнчир

Князь Гектор из Корисанды напомнил себе, что рыцари земель Храма делали именно то, чего он от них хотел.

Это было нелегко.

– Извините меня, отец, - сказал он, - но я совсем не уверен, что мы сможем быть готовы двигаться так быстро.

– Ваше высочество, конечно, должно быть лучше осведомлено об этих вопросах, чем я, - вежливо сказал отец Карлос Чэлмирз, личный помощник архиепископа Бармина.
– Я просто передаю сообщение, которое мне было поручено передать вам.

Которое, как он старательно не указывал, исходило непосредственно от викария Аллейна Мейгвейра.

– Понимаю это, отец Карлос.
– Гектор чуть заметно улыбнулся верховному священнику.
– И я глубоко ценю все ваши усилия, действительно ценю. Я просто обеспокоен способностью моих адмиралов и капитанов уложиться в предложенный график.

– Должен ли я сообщить викарию Аллейну, что вы не можете этого сделать, ваше высочество?
– вежливо спросил Чэлмирз.

– Нет, спасибо.

Гектор снова улыбнулся и напомнил себе, что на самом деле Чэлмирз ни в чем не виноват. Но если предположить, что Долар был в состоянии подчиниться приказам Храма о походе, флот Долара находился в движении уже почти две пятидневки. Тот факт, что он должен был двигаться вдоль побережья на всем протяжении моря Хартиа, означал, что церковная семафорная система могла передать сообщение из Храма герцогу Мэйликею не более чем за несколько дней. Таким образом, технически, Мейгвейр всегда мог скорректировать свое движение в любой момент вплоть до Гейры, когда флот должен был отправиться через море Джастис. К сожалению, потребовалось бы больше месяца, чтобы любое сообщение от Гектора дошло до Мейгвейра, или наоборот, что делало фантазией любое представление о тесной координации.

– Я проконсультируюсь с адмиралом Блэк-Уотером сегодня днем, отец, - сказал князь через минуту.
– Тогда я буду лучше знать, нужно ли будет отправлять какие-либо сообщения викарию.

– Конечно, ваше высочество.
– Чэлмирз поклонился.
– Если это окажется необходимым, пожалуйста, не стесняйтесь сообщить мне.

– Хорошо, отец, - пообещал Гектор.

* * *

– Я не могу этого сделать, ваше высочество, - сказал Эрнист Линкин, герцог Блэк-Уотер, своему суверенному князю. Это был плотный, мускулистый мужчина с короткой бородкой цвета соли с перцем и выражением лица, которое за последние несколько пятидневок становилось все более измученным.
– Мне жаль, но месяца недостаточно. Это просто не может быть сделано так быстро.