У рифа Армагеддон
Шрифт:
– Я знаю это, отец.
– Кэйлеб отвернулся от окна и посмотрел отцу в глаза.
– Но вы знаете, и я знаю, что это именно то, что произошло. И вы тоже знаете, почему совет викариев оставляет его в правах.
– Да, - признал Хааралд, и теперь в его глазах было столько же печали, сколько и гнева.
– Если бы все священники Матери-Церкви были такими, как Мейкел, или даже отец Пейтир, этого бы никогда не случилось. Или, по крайней мере, я бы не беспокоился, что моего сына казнят за ересь просто потому, что он сказал правду не в то ухо. Но они не такие, и я беспокоюсь. Так что придержи свой язык, сын мой!
– Я так и сделаю, - пообещал
– Но вы также знаете, что это только начало, отец. Заставить вас признать Тадейо графом Хэнта - это только первый шаг.
– Конечно, это так, - фыркнул Хааралд.
– Это дело рук Гектора. Он песчаная личинка, а не ящер-резак. Нарман слишком нетерпелив, чтобы смотреть дальше, чем это абсолютно необходимо, но Гектор всегда предпочитал позволить кому-то другому рискнуть и совершить убийство. Он довольствуется тем, что жиреет на остатках, пока однажды ящер-резак не оглядывается через плечо и не обнаруживает, что заблудился в прибое, а личинка превратилась в кракена.
– Без сомнения. Но это не меняет того факта, что Тадейо - это только первый клин.
– Как и тот факт, что он собирается начать грабить Хэнт, как только его утвердят в качестве графа, - согласился Хааралд с суровым выражением лица.
– И я тоже не смогу защитить "его" людей от него. Не тогда, когда весь мир знает, что я был вынужден принять его по церковному указу. Любая моя попытка обуздать его будет равносильна открытому неповиновению Церкви, как только его агенты в Храме закончат рассказывать эту историю викариям, и многие в совете будут готовы автоматически поверить им.
– Но он и его хозяева не собираются прекращать попытки подорвать вас или наш Дом только потому, что вы не можешь раздавить его, как того, кто кормится на дне.
– Конечно, нет.
Хааралд отвернулся от окна и, прихрамывая, направился к своему креслу. Он тяжело уселся в него и посмотрел на своего сына.
– Полагаю, у нас еще есть немного времени, - сказал он затем с мрачным выражением лица.
– Надолго ли, я не могу сказать. Хотя, думаю, по крайней мере, несколько месяцев. Мы не совсем лишены защитников в Храме даже сегодня, даже если в этом вопросе наш собственный архиепископ вынес решение против нас. И даже наши враги в Зионе стремятся облечь свои действия в мантию справедливости. Так что, по крайней мере, некоторое время Тадейо и его покровители будут с подозрением решаться на все, что может быть истолковано как открытый шаг против нас. И хотя я редко рад видеть Динниса, если он будет придерживаться своего обычного графика, он будет здесь к февралю или марту, что должно положить конец делам в Храме, пока он не вернется в Зион следующей осенью. Но как только ситуация немного уляжется, они снова начнут давить, даже без Динниса, выступающего в их поддержку.
– Я тоже так думаю, - сказал Кэйлеб.
– Я хотел бы чувствовать себя более уверенно, зная, как они начнут давить.
– Думаю, не открыто, - медленно произнес его отец, поджав губы и барабаня пальцами по подлокотникам кресла.
– Я почти хочу, чтобы они это сделали. Если бы дело было только в нашем флоте против флота Лиги, даже с привлечением Нармана, думаю, мы могли бы более чем выстоять. Но Гектор будет знать это так же хорошо, как и я. Прежде чем он вступит в какую-либо открытую войну, он найдет способ усилить их объединенную военно-морскую мощь.
– Как?
– спросил Кэйлеб.
– Пока не знаю... Однако предполагаю, что
Кэйлеб нахмурился. Король Горджа III, правитель королевства Таро, официально был одним из союзников своего отца. С другой стороны...
– Это имело бы смысл, не так ли?
– пробормотал он.
– Горджа никогда не был особенно доволен нашим договором, - отметил Хааралд.
– Его отец был другим человеком, но Горджа возмущен обязательствами, которые на него взвалили. В то же время он признает преимущества того, что мы друзья, а не враги. Но если Гектор сможет с ним поработать, убедить его, что Корисанда и Эмерэлд готовы поддержать его...
Король пожал плечами, и Кэйлеб кивнул. Но затем его взгляд обострился, и он склонил голову набок.
– Уверен, что вы правы насчет этого, отец. Обычно вы такой; вы один из самых хитрых людей, которых я знаю. Но в вашей голове происходит что-то еще.
Хааралд несколько секунд смотрел на него, затем снова пожал плечами. На этот раз это было совсем другое пожатие плечами, как будто его плечи стали тяжелее с момента предыдущего.
– Твоя мать умерла, Кэйлеб, - тихо сказал он.
– Она была моей левой рукой и зеркалом моей души, и я скучаю по ее советам почти так же сильно, как по ней самой. И у меня больше не будет наследников, а Жану едва исполнилось восемь лет, в то время как Жанейт всего на два года старше, и она девочка. Если мои враги действительно хотят искалечить меня, они отнимут у меня сильную правую руку, поскольку я уже потерял левую.
Он посмотрел в глаза своему старшему сыну со своего собственного уровня, и Кэйлеб посмотрел в ответ.
– Помни о песчаной личинке, - сказал ему Хааралд.
– На нас может броситься ящер-резак со своими клыками и когтями, но не личинка. Будь осторожен, сын мой, и следи за тенями. Наши враги знают нас так же хорошо, как мы знаем их, и поэтому они поймут, что твое убийство заберет у меня не просто руку, но и сердце.
III
Горы Света,
земли Храма
Нимуэ Элбан откинулась на спинку удобного кресла и нахмурилась. На самом деле у нее не было никакой реальной необходимости пользоваться креслом, так же как не было необходимости - помимо чисто "косметических" соображений - дышать, но, как она обнаружила в самый первый раз, когда использовала ПИКА, привычки выходят за рамки таких незначительных вопросов, как простая физическая усталость. Хотя, - подумала она с кривой улыбкой, - вдыхание консервирующей азотной атмосферы, которой Пей Ко-янг наполнил пещеру, не принесло бы много пользы человеку из плоти и крови.
Она провела почти полные трое местных суток, сидя в этом самом кресле, нелегким путем изучая файлы данных, которые Пей Ко-янг оставил ей, потому что модификации Илайэса Проктора в ее программном обеспечении непреднамеренно отключили ее высокоскоростной интерфейс передачи данных. Она была почти уверена, что Проктор не осознавал созданной проблемы, и, хотя при других обстоятельствах она была бы достаточно уверена в том, чтобы попытаться исправить это самостоятельно, в данных обстоятельствах у нее не было намерения возиться с ним. Если бы она облажалась и случайно навсегда отключилась от сети, не было никого, кто мог бы исправить ошибку, и это было бы самой горькой иронией после всех жертв, которые были принесены, чтобы поместить ее сюда.