У самого синего моря. Итальянский дневник
Шрифт:
Только вот можно ли считать самоанализ психоанализом?
Рай под зонтиками
Светская жизнь на пляже
Когда я была совсем маленькая, я очень боялась есть рыбу – именно боялась, даже гипотетическая возможность соприкосновения языка с маленькими и гибкими рыбьими косточками повергала меня в ужас. Кстати сказать, я думаю, что зря детей перестали пугать бабаем и букой. Если их не пугать специально, они сами себе находят какие-нибудь страхи и фобии – от стандартной боязни собак до экстравагантного ужаса перед пуговицами (есть у нас одна знакомая девочка, которая до судорог пугается пуговиц). Мой папа, выросший в портовом городе Венспилсе, не находил ни одного оправдания моей нелюбви к рыбе. Тем более что я вряд ли могла внятно объяснить, что именно меня так пугало. А мой строгий дед, капитан первого ранга в отставке, как ни странно, относился к моей боязни очень спокойно. «Ничего страшного, Наташенька, – неизменно говорил он мне, – вот будешь жить у моря, тогда и оценишь вкус рыбы».
Откуда дедушка мог знать, что однажды я действительно буду жить у моря? Наверное, ему, старому морскому волку, казалось, что жизнь, прожитая вдали от моря, – это жизнь, потраченная зря. Так или иначе, но теперь я действительно живу у моря, и… поразительно, как мало чувствуется в каждодневной жизни наличие моря в двадцати шагах от дома.
Наверно, если бы мы были моряками или торговцами рыбой, то все было бы по-другому. Но если ты не моряк и не рыбак, то твоя жизнь завязана не на море, а на графике выходных и каникул. Можно, конечно, жить не в центре, где линия горизонта перечеркнута волнорезом и вместо моря старинный порт, полный чего угодно, но только не моря. Да, можно было бы жить в пригороде, где море плещется у самого подножия твоего дома, но такой способ жизни не сильно отличается от решения наслаждаться свежим воздухом и собственным садом за пределами МКАД – в довесок ко всем прелестям жизни за городом полагается вырезать целый кусок жизни, потратив его на многочасовые стояния в пробках. Тут каждый должен решить за себя. Для меня возможность совсем отказаться от машины и ходить везде пешком (пять минут сюда и десять минут туда) после московских расстояний казалась подарком судьбы. На море Сандро возил меня на скутере – в то самое Больяско, где мне открылась вся красота мира. Там мы лежали на скалах, ласточкой сигали в воду и были счастливы, как никогда.
А когда мы привезли Петьку, бабушка подарила нам золотой ключик от другого райского местечка – частного пляжа Сан-Надзаро. Сандро шипел и плевался, в том смысле, что ноги его не будет в этом Элизиуме для престарелых буржуа, а я, хоть и вздохнула пару раз с сожалением о дикой красоте прибрежных скал, согласилась с бабушкой в том, что организованный и расчищенный пляж с зонтиками, лежаками, душами, бассейном и рестораном не в пример удобнее. С нашей стороны италийского сапожка море очень глубоко, берег почти везде скалистый, крутой, а иногда почти отвесный, натуральных пляжей очень мало. В окрестностях Генуи почти все пляжи искусственные – узкие площадки, вырезанные в горной породе, слегка засыпанные привезенным серо-черным песком и намытой угловатой галькой. Но какие бы ни были, детей-то приучать купаться в море надо там, где они сами могут хотя бы зайти в воду. Мы обзавелись главным детским атрибутом для купания – резиновыми босоножками со смешным названием «трилья» (на самом деле так зовется маленькая, очень вкусная и необычайно колючая рыбешка – барабулька, или средиземноморская султанка) и начали потихонечку запускать Петьку в воду, параллельно знакомясь с целым миром пляжной генуэзской жизни.
Знакомиться было интересно. Ездить на пляж – не очень. Генуя – город совсем не подходящий для велосипедов и категорически неудобный для машин: запарковать машину практически невозможно почти нигде, ближайшая платная парковка, кстати, самая дорогая в Италии, всегда оказывается гораздо дальше от нужного места, чем автобусная остановка. Кроме того, для автобусов выделена отдельная полоса движения, и там, где машины стоят в пробках, автобусы гордо проносятся мимо на крейсерской скорости. Так что, взвесив все за и против, пришлось согласиться, что автобус гораздо удобнее личного автомобиля – и мы в этом убеждались буквально каждый день. Только точил меня маленький червячок сомнения: уж не советский ли это подход к решению транспортной проблемы в большом городе? Был у нас в запасе и нью-йоркский подход – взять такси и быстро доехать. Но и здесь итальянцы организовываются как-то по-другому. Почему-то «поймать» такси почти невозможно, его надо заказывать по телефону или… идти на стоянку такси, которая неизменно располагается бок о бок с автобусной остановкой. Вот и получается, что доехать на автобусе всегда быстрее, проще и дешевле.
Так или иначе, доехав до пляжа – десять минут на такси или шесть остановок на удобном автобусе с кондиционированным воздухом, – мы попадали в отдельный мир, где жизнь текла по своим законам. И, честно сказать, поначалу мне все в этом мире казалось удивительно разумно устроенным. Ежегодный «пляжный контракт» стоит немало – от тысячи до полутора тысяч евро, но предполагает массу различных удобств. Главное из которых – это собственная кабинка, к которой приписывается целая семья и в которой можно хранить полотенца, тапочки, купальники, игрушки и все прочее. Там же можно и переодеться. То есть в отличие от «советской» модели транспортной системы частные пляжи представляют собой идеальную «капиталистическую» модель. Максимум удобств для занятого работой (и готового платить за эти удобства) человека. Достаточно иметь при себе ключик от кабинки и клубную карточку, и в любой момент можно заскочить на часок искупаться. В хорошо проветриваемой кабинке занятого человека будут ждать купальные костюмы, в ресторане – вкусная еда, зонтик будет заботливо раскрыт, а шезлонг – разложен при твоем появлении специальным служителем, спасатель со своей вышки проследит за безопасностью, а если вода в море покажется недостаточно чистой, то искупаться можно в бассейне. Кроме того, разумеется, там же будут и детская игровая площадка, и бассейн для малышей, и медицинский кабинет, и бильярд, теннис и прочие развлечения, до которых никто из уставших на работе взрослых не доходит. Каждый лежит под своим личным пляжным зонтом, на своем личном шезлонге, закрыв глаза и мечтая пролежать здесь, не двигаясь, до окончания лета, а работа – пусть она горит синим пламенем.
Формально все городские пляжи такого типа называются публичными, и каждый желающий может прийти сюда, чтобы искупаться, заплатив за вход. Но на самом деле внутри местного общества существует строжайшая иерархия. Пляжные зонтики в «партере» записаны за членами клуба с тысяча девятьсот какого-то года – точнее не знаю, могу только сказать, что наша бабушка продлевает свой абонемент уже больше тридцати лет. Она же поехала вместе с нами, чтобы торжественно представить нас своим соседям по зонтику. Формальности представления не помешали даже пляжные костюмы – я чувствовала себя как дебютантка на первом балу в большом свете. Теперь я так же представляю пляжным соседям своих друзей и знакомых, чтобы им не пришлось ютиться с жалкими полотенцами под палящим солнцем где-нибудь на пляжной галерке – вдали от удобств, предусмотренных для «чистой публики». К одной из моих подружек соседи по зонтику настолько привыкли, что предлагали ей устраиваться под нашим зонтиком даже в наше отсутствие. При других обстоятельствах занять чей-нибудь личный шезлонг и зонтик решительно недопустимо. Не знаю, что делают с нарушителями – втихушку линчуют, наверное, – иначе я никак не могу объяснить, почему итальянцы, в целом легкомысленно относящиеся к разным правилам, так неукоснительно блюдут право на место под зонтиком. Ведь это же не пресловутое место под солнцем, а как раз наоборот. Впрочем, раскрытым зонтиком обозначается лишь факт присутствия его владельца, а от места под солнцем никто не отказывается. По-моему, когда итальянцам рассказывают о раке кожи и вреде прямых солнечных лучей, они просто-напросто не верят. Мода на густой темно-коричневый загар здесь не проходит и еще долго не пройдет.
Ровный бронзовый загар наших соседей по зонтику – нескольких трогательных пожилых пар коренных генуэзцев – для меня загадка. Когда мы в первый раз приезжаем на пляж в начале мая, торжественно открывая сезон водружением полосатого зонта, наши соседи уже сидят там бронзовые, как щиты ахейцев, непоколебимые, как спартанцы при Фермопилах, невозмутимые, как олимпийцы. Именно они, эти завсегдатаи пляжного партера, вызывают такой панический ужас у Сандро. Я думаю, что, глядя на них, он немедленно представляет себе такой свою спокойную старость – и только и думает, как бы улизнуть на дикие скалы в Больяско. Я-то знаю, что его пугает не перспектива старости как таковой, а предопределенность жизни на закате дней. «Италия становится страной стариков, – говорит он в сердцах, – я, когда выйду на пенсию, поселюсь на даче, буду себе свою печку топить». – «А как же электричество?» – подначиваю я его. «Куплю генератор, – сварливым голосом отвечает он, – и вообще, у меня керосиновая лампа есть». Не знаю, чем ему не угодила идея спокойной итальянской старости… Я-то как раз с удовольствием думаю о маленьком домике у самого синего моря… Но это действительно когда-нибудь потом, надеюсь, еще не скоро.
А пока мы все меньше бываем на море. Летом торчим до последнего на русской даче, пользуясь тем, что в Италии школа начинается только в середине сентября, прихватываем немножко бабьего лета, грибов, прогулок по рыжему осеннему лесу, и никакими обещаниями моря и лета уже не удается уговорить детей не расстраиваться по поводу отъезда. Даже наших русских гостей я уже начала отговаривать ездить на пляж – попадетесь, говорю, в ловушку, будете ездить туда каждый день как на работу, никакой свободы. Не верят мне. Ну и слава богу. Это мы, видимо, вместо того чтобы цивилизовываться, дичаем все больше с каждым годом от дачной жизни. Дети не хотят одеваться – да пусть бегают в трусах, мы же на даче. Мы и сами можем запросто выйти к завтраку в пижамах, сесть за сосновый стол под яблоней, съесть каши, выпить чаю. Правда, вот мама купила гигантский зонтик на дачу, очень, говорит, не люблю солнце в глаза. Ну что делать, пусть будет зонтик. Наш дачный элизиум, я думаю, от этого не пострадает.
Libert'e, 'egalit'e, fraternit'e
Моя печальная история отношений с прислугой
Начала я этот год с того, что уволила домработницу. Я пыталась привыкнуть три с половиной года и вот наконец решила, что хватит.
На помощницу по хозяйству я целилась давно, особенно тогда, когда в Москве совсем пропадала на работе, и даже кого-то мне сватали, но как-то так ни разу не срослось. Зато я о ней мечтала: после долгого рабочего дня войти домой, скинуть каблуки и воскликнуть: что за диво, все так чисто и красиво! В общем, я и сейчас мечтаю, только чтобы без побочных эффектов.
Но обо всем по порядку. Почти у всех моих итальянских знакомых есть домработницы – приходящие каждый день или раз в неделю, иногда даже раз в месяц, но все-таки есть. Как правило, это тетки из Южной Америки, и, как правило, именно эти тетки содержат своих южноамериканских или – как вариант – марокканских мужей, потому что рынок труда для теток просто необъятен. Не скажу, что спрос превышает предложение, но в любом случае найти подобную работу не сложно. Немаловажно и то, что эквадорки, которых в Генуе видимо-невидимо, невероятно, неправдоподобно даже некрасивы. Хозяйке дома, я думаю, это должно быть приятно – одной заботой меньше: за верность мужа можно не беспокоиться хотя бы в собственном доме. И цены вполне приемлемые. Коли только за русский газ платишь по счету 170 евро, 20 евро за капитальную уборку начинает казаться очень скромной ценой.