У тебя все получится, дорогая моя
Шрифт:
– Эй, Ирис! – крикнул Матье. – Я вспомнил, что у твоего мужа обе ноги левые, а поскольку моя жена теперь слониха… в общем, потанцуем?
– С удовольствием, – ответила я, вставая.
– Думаешь, у тебя получится на таких ходулях? – спросил он, тыча пальцем в мои лодочки-стилетто.
– Не переживай, я много тренировалась.
Я подумала о Габриэле и почувствовала себя счастливой.
Приличия были соблюдены, и после сумасшедшего рок-н-ролла с Матье я позволила себе танцевать одной. В течение десяти лет я была приклеена к Пьеру, не покидая
В конце концов я заметила Пьера: он стоял возле площадки для танцев и показывал знаками, что пора возвращаться. Я попрощалась со всеми и присоединилась к нему. Когда я подошла, он положил руку мне на шею и коснулся моего плеча губами – почти робко.
– Ты красивая, очень красивая сегодня вечером… я… я смотрел, как ты танцуешь, и… прости меня.
– Пошли спать.
Я прислонилась к его плечу и обняла за талию, он покрепче сжал меня, и мы ушли. Нам выделили одну из гостевых комнат в здании, где праздновали свадьбу. Завтра мы снова будем участвовать в свадебных торжествах. И это меня радовало…
Спала я плохо. Пьер ворочался и разговаривал во сне, но слов было не разобрать. Я проснулась словно в тумане. И увидела одетого и чисто выбритого Пьера, он сидел на кровати, обхватив руками голову.
– Уже встал?
Он поднял на меня глаза, в его взгляде промелькнул страх.
– Ты обидишься, но…
Туман рассеялся со скоростью света.
– Издеваешься?
– Нет, мне правда очень жаль.
Я выскочила из постели и встала перед ним. Он не шевельнулся.
– На-до-е-ло! Ты заставил меня идти на эту свадьбу, на которую мне плевать в высшей степени, и при этом даже не соизволил явиться вовремя. Знал бы ты, как мне было стыдно вчера утром в церкви. А теперь… теперь…
Злые слезы заблестели у меня в глазах.
– Чего ты добиваешься? – рявкнула я.
– Послушай, я на пределе, а ты… от тебя никакой помощи.
– А я? Ты думаешь, я не на пределе? Бьюсь за спасение нашей семьи, ты даже не представляешь… – Я закатила глаза и покачала головой. – Терплю твое безразличие, твое невнимание ко мне, к моей работе, во всему тому удивительному, что происходит со мной в Париже, у Марты. Вчера все делали мне комплименты, а ты сидел как истукан и не отрывался от телефона. Если ты в ближайшее время не одумаешься, мы врежемся в стену. А может, вообще уже слишком поздно…
Он встал, подошел ко мне, потянулся губами, но я отвернулась.
– Срочный вызов, – извинился он еще раз. – Если мне удастся все уладить, потом будет по-другому, обещаю.
– Я тебе больше не верю. Все кончено.
– Я приеду домой, как только смогу.
– Меня ты там не найдешь.
Я порылась в сумке, достала джинсы, свитер и старые кроссовки.
– Ты останешься? – спросил он.
– Еще чего! Я возвращаюсь в Париж. Последую твоему примеру, буду вкалывать.
Я заперлась в ванной и наконец-то дала волю слезам.
– Ирис, открой, пожалуйста.
– Уходи, тебя ждет клиника. Она, пожалуй, похуже любовницы!
Дверь хлопнула.
Бросив вещи в студии, я села в метро. Мне нужно было попасть в ателье, единственное место, где я смогу успокоиться. Я надеялась, что Пьер позвонит. Зря надеялась.
Увидев перед зданием мотоцикл Габриэля, я забыла о семейных проблемах. Облегчение и радость – вот что я ощутила. Плюс чувство неловкости. Я поднялась в ателье, не пытаясь узнать, работает он или находится у Марты.
Почти два часа я провела рядом со швейной машинкой. Но не включала ее и не брала в руки ткань. Ничего не шила. Вместо этого я схватила свой блокнот для эскизов и карандаш. И поняла, что разучилась рисовать. Окончательно выдохлась. Получалось, что я провожу всю свою жизнь в борьбе. С кем? С чем?
Сегодня, в таком состоянии, ничего толкового у меня не получится, это очевидно. Я закрыла ателье и пошла вниз по лестнице.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Габриэль, который как раз вышел из офиса, когда я спустилась до второго этажа.
Он выглядел не лучше меня: черты лица заострились, синяки под глазами. Таким я его видела впервые. Небритый, в джинсах, кроссовках, грубом свитере под потертым кожаным блузоном.
– Приехала поработать, – ответила я.
– Я думал, ты вернешься завтра.
– Так и предполагалось, ты не ошибся.
– Как свадьба?
Я натужно засмеялась:
– Гениально… Ладно, я, пожалуй, пойду спать. Мы вместе спустились и на улице, как два идиота, растерялись, не знали, что сказать, избегали смотреть друг на друга. Габриэль направился к мотоциклу:
– Ну… э-э-э… я пошел.
– Хорошего вечера, – ответила я.
Я робко улыбнулась и махнула ему рукой, а потом направилась к метро.
– Если бы ты не трусила, я бы предложил покататься, – произнес он вслед.
Я резко остановилась, обернулась. Он выглядел не так уверенно, как обычно.
– Давай.
Это вырвалось у меня помимо воли, мне не хотелось с ним расставаться. Он прищурился, проверяя степень моей решимости, и, похоже, результат его удовлетворил.
– Стой здесь.
Он бегом вернулся в здание и вышел оттуда через пять минут со вторым шлемом и блузоном.
Я подошла к мотоциклу. Чувствовала я себя паршиво.
– Я отношусь ко всему не слишком серьезно, но мотоцикл – исключение, так что можешь на меня положиться.
Я покивала, он улыбнулся и протянул мне куртку, я надела ее. Она оказалась точно по размеру. Я посмотрела на Габриэля, вопросительно приподняв бровь. Габриэль смущенно почесал в затылке.
– Я купил ее для тебя, знал, что в один прекрасный день ты все равно сдашься.