У тебя все получится, дорогая моя

Мартен-Люган Аньес

Ее адвокат сообщил, что примет все меры для скорейшего оформления развода по обоюдному согласию. Этого хотела я, вопреки попыткам Марты пробудить во мне жажду мести. Мне придется только подписать бумаги и в назначенный день явиться на слушания.

В следующие несколько дней у нас установился рутинный распорядок дня. Большую часть времени я отдавала усердной, серьезной, прилежной работе. Готовила свою первую настоящую коллекцию к сезону осени-зимы. В полдень перекусывала на кухне с Жаком – наш с ним маленький секрет, – тогда как Марта каждый день уезжала на деловые обеды. Короткие посиделки с Жаком позволили мне узнать о нем немного больше: он работал у Марты с семи утра до девяти вечера, а жил с семьей в паре улиц отсюда, в квартире,

которую ему предоставила Марта. Он служил у нее уже более двадцати лет. Я воспользовалась, как мне казалось, удачной возможностью задать ему несколько вопросов о хозяйке, но столкнулась с категорическим отказом. Несмотря на разочарование, я не могла не оценить это доказательство его честности и лояльности. Больше мы к этой теме не возвращались. По вечерам, если нужно было пополнить запасы материалов, я спускалась в ателье, причем только тогда, когда там уже никого не было. Ко мне присоединялась Марта, захватив мои эскизы. Мы проводили много времени, обсуждая выбор тканей для моделей. Вечерами мы часто ужинали в ресторане, всегда вдвоем. Вернувшись домой, устраивались каждая на своем диване и читали. Время от времени я поднимала глаза, почувствовав ее взгляд: она наблюдала за мной. Обычно я первая отводила глаза – ее пристальное внимание смущало, я видела, что она изучает, оценивает меня. Время от времени у меня случались довольно бурные телефонные разговоры с родителями и в особенности с Пьером, который стал названивать после получения бумаг от адвоката. Он противился ускорению развода, на котором настаивала я. В какой-то момент, по совету Марты, я просто перестала отвечать на звонки. Я беспрерывно думала о Габриэле, о том моменте, когда мы снова увидимся, о его реакции. Я предпочитала не делиться с Мартой своими мыслями, потому что в тех редких случаях, когда я произносила его имя, она непонятно почему напрягалась.

Но время тянулось медленно, и тихая гавань, которой после возвращения стала для меня Мартина квартира, понемногу превращалась в золотую клетку. Я не встречалась ни с кем, кроме Жака и его хозяйки. Мне стало казаться, будто я живу, как пациентка, выздоравливающая после тяжелой болезни. В первые дни я наслаждалась покоем, который дарила мне Марта, решая все за меня. Но со временем такая ситуация начала угнетать – я снова превращалась в маленькую девочку, обязанную делать, что велят, а я полагала, что перестала ею быть.

Я жила у Марты уже больше двух недель. Когда она вошла в мою рабочую комнату, я сидела за машинкой. Она спокойно приблизилась, положила руку мне на плечо и откинула на спину волосы. Потом ее пальцы пробежали по моей шее. Ласки Марты в последнее время становились все более частыми и настойчивыми. Наша новая близость вызывала у меня чувство неловкости.

– Как ты провела день?

– Очень хорошо, продвинулась с вашим платьем. Я встала и подошла к манекену, на который это платье было надето.

– Прекрасно, буду в нем завтра. Я резко обернулась:

– Завтра?

– Я решила устроить прием. Чтобы отпраздновать твое возвращение. Пусть все тебя увидят – это стимулирует наш бизнес.

Если бы я не опасалась выглядеть в ее глазах неблагодарной девчонкой, я бы вздохнула с облегчением. Но почти сразу накатил страх. Придет ли Габриэль? Вернулся ли из своих деловых поездок? Знает ли, что я живу у Марты? Марта ухватила мой подбородок и заставила поднять голову.

– О чем ты задумалась, дорогая моя?

– Да так… ни о чем… Просто подумала, что вы наденете это платье, значит, оно должно быть идеальным.

Она слабо улыбнулась:

– А оно таким и будет. Как и ты.

Выражение ее лица стало загадочным, она притянула меня к себе, приникла губами к уголкам моих губ. Секунды, пока она не отошла от меня, показались мне вечностью. Потом Марта направилась к двери. Подойдя к ней, обернулась и пристально посмотрела на меня. Я почувствовала себя голой. – Сегодня вечером ты остаешься одна, я ужинаю в городе. Увидимся завтра.

Она вышла, а я осталась стоять, не в силах пошевелиться, с ногами словно приклеенными к полу, смущенная, даже напуганная. Мне очень не понравилось ее прикосновение к моим губам, потому что это было не прикосновение, а настоящий поцелуй.

Глава десятая

Спустившись к завтраку, я очутилась в центре активной подготовки к вечернему коктейлю. Раньше я никогда при этом не присутствовала, всегда приходила на готовое, как гостья. Будь я в другом настроении, я с удовольствием понаблюдала бы за происходящим, однако сегодня мне было не до праздника. Со вчерашнего вечера я была сама не своя, меня терзал страх, грызло нервное возбуждение. Мне совсем не нравились те подозрения, которые Мартино поведение вызывало у меня в последнее время. Всю ночь беспокойство нарастало, я никак не могла с ним справиться. Оставалось надеяться, что я неправильно истолковала ее жест. Дальнейшее покажет. И чем раньше это произойдет, тем лучше. Как вести себя в противном случае, я не знала и не хотела даже думать об этом. Размышления ни к чему не привели, я вошла на кухню, и тут Жак сообщил мне, что, по сложившейся традиции, Марта будет отсутствовать весь день перед приемом. Поэтому я отдала ее платье Жаку, как в самый первый раз. Остаток дня я провела попеременно в своей спальне и в ателье, не забывая запирать двери.

Восемь вечера. Слышу, как приходят первые гости. Марта не подает признаков жизни. У меня от волнения сводит живот. Придет ли Габриэль? Вернулся ли он? Я только что закончила макияж и прическу, собрала волосы в низкий пучок на затылке. В одних трусиках подхожу к стенному шкафу, чтобы выбрать одежду. Открываю его, беру лодочки-стилетто. Второй шаг: снимаю с плечиков красное платье. Третий: надеваю его. И последнее: оглядываю себя в зеркале. Если воспоминания не обманывают, самое жгучее желание у Габриэля я вызвала во время примерки именно этого платья. Моя единственная надежда и единственное стремление – снова пробудить его интерес, вернуть его влечение ко мне. А дальше поживем – увидим…

И вот я готова. Выхожу из спальни, иду по коридору, начинаю спускаться по лестнице. Внизу Жак. Он мило улыбается мне:

– Вы самая красивая женщина на этом вечере, Ирис.

– Спасибо, Жак, но мы-то с вами знаем, что это неправда.

– Она вас ждет…

– Иду.

– Если вам что-то понадобится, я здесь, – сказал он.

Я поблагодарила его улыбкой. А потом направилась навстречу тому, что считала своим великим возвращением к цивилизованной жизни.

Когда я вошла в большой салон, на меня начали оборачиваться. Некоторые гости, явно сбитые с толку моим появлением, не сразу отвечали на приветствие: возникала короткая заминка, как если бы им пришлось здороваться с призраком. Габриэль блистательно отсутствовал. Я ощутила Мартин взгляд еще до того, как увидела ее. Она победно улыбалась – беглая ученица вернулась к ней. Я подошла, и несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Потом она наклонила голову и тронула губами мою щеку.

– Ты идеальна, как я и предсказывала.

– Спасибо, Марта.

Мы вернулись к нашему привычному поведению. Только теперь в каждом ее жесте, в каждом слове я искала скрытое значение, намек, который прежде мог от меня ускользнуть. Она, как обычно, держала меня за локоть, а я прислушивалась к ее разговорам с гостями. Ничего настораживающего.

Я открывала рот только тогда, когда чувствовала, что пора предложить познакомиться с моей новой коллекцией. Все катилось по накатанным рельсам…

Одна из давних клиенток проявила нетерпение:

– Когда я смогу прийти в ателье?

Я что-то промямлила и посмотрела на Марту. Придется, как ребенку, просить у нее разрешения.

– Я могу туда вернуться?

– Конечно, дорогая моя, ателье в твоем распоряжении.

Я не успела насладиться этой чудесной новостью. В салон вошел Габриэль. Издалека мне показалось, что он похудел, лицо выглядело изможденным. Что-то в нем изменилось. Обаятельный разбойник куда-то подевался, исчезла его соблазнительная непринужденность. Мое сердце забилось, тело инстинктивно потянулось к нему. Как в тумане, я услышала Мартин голос: