У темного-темного леса
Шрифт:
Она кружилась в воздухе под музыку листьев, лишь изредка касаясь нагретой поверхности самыми кончиками пальцев и снова взмывая вверх. Радужные стрекозиные крылья за спиной трепетали, отражая солнечные лучи, развевались полупрозрачные, будто сотканные из воздуха одежды, то и дело обрисовывая соблазнительные контуры идеального женского тела.
При моем появлении музыка ветра оборвалась на дрожащей ноте, и сильфида, завершив пируэт, плавно опустилась на камень.
– Шела! Какой неожиданный визит! – А вот старческого брюзжания в звенящем юном голосе хватило
– Прости, – искренне извинилась я, присаживаясь рядом. – Было очень много дел…
– Как его зовут? – тут же деловито осведомилась прабабка.
– Учеба его зовут, у-че-ба! – Я обреченно закатила глаза. Родственники, будь они даже фейри, иногда мало чем отличались друг от друга.
– Ну тогда у тебя нет совершенно никакой уважительной причины, чтобы так беспардонно пренебрегать моим обществом! – Желтые глаза опасно сверкнули. Будь я обычным человеком, то, наверное, улепетывала бы уже со всех ног (даже зная, что это бесполезно, все равно что от ветра убегать), а так только возмутилась:
– Так и когда я должна была к тебе прийти?!
– Вчера. А лучше, позавчера, на всякий случай.
– Да, даже если тебя не было! – едко поддакнула я.
– Да, – кивнула вечно юная бабушка, и мой сарказм пропал даром. Оставалось только вздохнуть и попытаться оправдаться:
– Мне директор нового подопечного навязал. Очень запущенный случай…
– Страх? Неуверенность? Озлобленность?
– Отчаяние… – вздохнула я. – Очень злое отчаяние.
– У-у-у… – сочувственно протянула Лавена. – Но он хоть хорошенький?
– Кто о чем, а фейри все о развлечениях, – поддразнила я.
– Девочка моя, без развлечений в этом мире жить очень скучно. И тебе следовало бы об этом помнить.
– Мне нравится то, чем я занимаюсь!
– Ты просто еще не знаешь, что именно теряешь, – наставительно отрезала прародительница. – А у этого лучника очень красивые глаза.
Я открыла было рот, чтобы возмутиться, к чему был расспрос, если про Кайдена она уже знает, но Лавена стремительно сменила тему и возвращаться к предыдущей было уже бесполезно.
О том, что в моей далекой родне были фейри знали не многие, хоть и многие – особенно маги – это интуитивно чувствовали, даже если не могли это ощущение внятно описать. Кровь не водица, особенно такая кровь. Спустя три поколения в потомке сильфиды не было уже ни крохи магии леса, и, тем не менее, все его жители безошибочно ее узнавали. Лавена сама нашла меня, стоило мне первый раз пересечь границу Брейдена.
Когда рождался ребенок-полукровка, дивный народ сам решал, чего в нем больше – человека или фейри. Во втором случае младенца они забирали, не сильно интересуясь мнением человеческого родителя на этот счет. А в первом оставляли – или же подкидывали – людям.
Среди людей полукровкам жилось нелегко – чужие и здесь, и там. Их не то, чтобы боялись – раз фейри от них отказались, значит, не прижилась в них в
Мои родители в Вирш перебрались из села еще до моего рождения, спасаясь как раз от этого клейма. В матери хоть лесной крови и была жалкая четвертинка, а все равно, когда отец на нее глаз положил, односельчане на него смотреть косо стали. Вот он и не выдержал. Спокойно пожить без шепота за спиной смог, правда, только отец. Мама умерла родами…
А так, полукровок и прочих потомков лесных жителей даже в школу раньше не принимали. Только директор Паскветэн, заняв эту должность, пустил их на порог и тепло принял. Ученики, если поначалу и роптали, то привыкли быстро. Маги вообще быстро привыкают ко всяким странностям. Хотя все равно о родстве с лесом на каждом углу трубить было не принято. Вот и я помалкивала.
– Кстати, ты мне не поможешь? – когда сильфида закончила делиться своими новостями, я полезла в сумку. – Нам тут задание по травоведению дали, а я что-то вообще не понимаю, как это сочетается.
– Ну давай, – с притворным недовольством вздохнула прародительница, которая вообще-то обожала упиваться собственной мудростью и важностью. – Я тут, кстати, еще насчет твоих веснушек подумала, а что, если?..
Остаток дня мы провели, валяясь на камне, обсуждая травы, новейшие и эффективнейшие способы сведения веснушек, Нольвенн и ее ухажеров, и поедая принесенные мной для прабабки гостинцы. Дивный народ при всем своем могуществе совершенно не умел печь булочки с маком.
Возможность заниматься стрельбой пошла больному на пользу, однозначно.
А иначе чем объяснить резкое сокращение количества драк, в которых он успел поучаствовать? Или затеять. И, подозреваю, что я еще не обо всех знала – в конце концов, залечить разбитые костяшки способна не только я, а желающих оказать помощь бравому лучнику среди целительниц было хоть отбавляй! Девичьи сердца трепетали при виде страдающего героя, их хозяйки млели и сладко обмирали, а я скрежетала зубами – вот зачем они его поощряют?!
Вот, если бы вместо этого дурацкого восхищения его драки встречали общим неодобрением, глядишь, он бы сдержаннее себя вел. А так – нотации ему читала одна я. А что такое – одна я, против толпы восторженных поклонниц? Ничего, я так считаю. Воспитательный момент похоронен полностью…
Мысли о том, что воспитывать зрелого мужика, наемника и сложившегося человека занятие бесполезное, я от себя гнала.
Ну, он же не дурак. Не сволочь и не истерик. Ему не доставляют радости чужие боль или унижение. Так какого ж демона он вспыхивает по малейшему поводу?!
А еще, после той прогулки Кайден перестал шарахаться от своего целителя. От меня, то есть. И хоть делиться тем, что его угнетает, тоже не спешил, но это уже был успех. Который я собиралась развивать – и потому, в этот выходной мы с лучником снова шли в лес, на облюбованную полянку.