У трона мертвых
Шрифт:
Ила бы справилась, точно справилась, но Кирил… ей хотелось, чтобы он всего этого не говорил, но он был прав. Она так боялась допустить одну Ошибку, что почти допустила другую – не менее ужасную. Она ведь помнила! Прекрасно помнила, что стало с защитниками, которые вернули тело Альбины Тарлизы в Сайнесс! Сол Брагаз был третьим наследником своего дома, а по возвращении его изгнали. Даже внук Нимога Савойи – Семьи из древнего дома Трацте! – все еще считал себя должным императорскому дому. Алур Шино… Каткорин Саид… Сега Амиго… Никто из них не прожил счастливой жизни. Глава защитников Альбины – Терк Тайвз… бросился в красную яму.
Защитники не могли вернуться в Сайнесс без нее. И не могли позволить
Ила заплакала.
Она не собиралась, но слезы потекли сами. Она росла с уверенностью, что рано или поздно сумеет всех спасти. Восстановит Стену Регана, научится пользоваться Сиянием, сделает много такого, отчего жизнь людей станет лучше. И только теперь поняла, что… не всемогуща. И даже если ей удастся по-настоящему обрести силу истинной… люди продолжат умирать. Вполне возможно, из-за ее Ошибок.
Слез ее никто не видел, лагерь вокруг спал, а те, кто оставался на постах, вглядывались в темноту Леса вокруг.
Поход, конечно, с самого начала был ошибкой. Одной большой Ошибкой. Не с того момента, когда отряд вышел из Синей Скалы, а еще с Сайнесса. С Лайта и с дворца императорского дома. Ила считала, что отправляясь на Дикий следует своему долгу, на самом же деле… она просто делала то, чего от нее ждали. Не лучше ли было сперва отправиться в Канитон? Посмотреть на Стену? Сайнесс ведь нуждался в том, чтобы она отремонтировала ее. Принцесса даже не встретилась с императором. Не захотела о чем-то просить его. О той же отсрочке. Она ведь изучала истинную магию. Небыстро, но изучала. За последний круг она выучила вдвое больше заклятий, чем за круг до этого. И предыдущий круг был таким же. Альбина впервые попала на Дикий в двадцать пять. Если бы Иле дали столько же времени – вполне возможно она бы успела во всем разобраться.
Но она не попросила. Леона Серанора не раз говорила, что долг без ума мало чем отличается от предательства. Принцесса думала, что понимает это. Оказалось, что всего лишь думала. И теперь… погибли граничники. Погиб нер Джиностино.
Ила с силой сжала запястье…
Нет. Нельзя просто спрятаться во второй голове, нельзя перестать думать. Даже если от мыслей больно. Это Кевин мог просить торт, когда ему хотелось торта. И плакать, когда хотелось плакать. Наверное, было бы неплохо иногда быть, как он, но позволить она себе этого не могла. Она наследница императорского дома, а не важняцкая дочка. Она не может быть слабой.
Возможно, Ила и ошиблась, но оставшись в Лайте, принцесса не смогла бы защитить всех этих людей в Мели и в Синей Скале. Кроме того, даже если Хамртум окажется пуст, это тоже будет результат. Станет понятно, что Мертвого Короля, вероятно, нет на Диком, следовательно, марагаза нужно будет искать в факториях или в Сайнессе. И она найдет. Это точно ее долг.
Перед тем, как лечь, Ила еще раз всмотрелась в ту часть лагеря, в которой обосновались искатели. Кирил, как и предыдущей ночью, не ложился вместе со всеми. Он встал в странную позу с выставленными вперед руками, будто обнимая что-то невидимое. Принцесса осторожно прощупала его ядром и снова не сумела полностью понять свои ощущения. Он не чувствовался ни магом, ни обычным человеком, ни даже мертвецом. Она бы, вероятно, уже разобралась, но очень уж мешало лежавшее на нем заклятие. Сначала Ила думала, что его, как и Туркха, защищает от Свечения какой–то мощный султ, но пришла к выводу, что нет. Она в итоге определила каждый из катастров, что Кирил нес с собой, даже посчитала, сколько ойра у него в чеплаке, и никакая защита ей не помешала.
Заклятие лежало на нем самом. На его теле. Пропитывало каждый его член. Похожим образом она ощущала внутренников, когда они накладывали на себя Усиление Тела. Похожим… но не таким. Одним мышцам требовалось больше энергии, другим меньше. Сложность заклятия во многом и заключалась в том, чтобы не «перегреть» одно во вред другому. Кирила же магия пропитывала равномерно. Причем, едва заметно. Она спрашивала Черного, и тот говорил, что ощущал его обычным человеком без каких-то внешних заклятий. Впрочем, манус и не позволял отличить не мага от мага, если у последнего не было на руке мануса, но почему Черный не чувствовал заклятия? Скорей всего, слишком слабое. Оно обязательно бы уже рассеялось, если бы каким-то образом не подпитывалось. Ни источника энергии, ни самого заклятия Ила пока распознать не сумела.
Уже засыпая, Ила подняла взгляд на стоявшего рядом с ней Мертвого Человека – единственного из «друзей», кто не «спрятался», а остался рядом. Такой же молчаливый и непоколебимый как и всегда. Со светящимися красным глазами. Она ни разу и слова от него не слышала, скорей всего, из-за этого он и не стал прятаться вместе со всеми. Подумал, что его это не касается.
– Очень высокомерно с вашей стороны, номме, – пробормотала она сквозь сон, подумав, что Луиза наверняка сказала бы что-то в этом роде.
– Защита на Жете, – сообщил Терикан на следующие утро, прежде чем они возобновили путь. – Харт и Левша передние, Черный – поиск, Кадон с могущественной. Я в атаке.
Из-за потери Камня внутренникам пришлось перестроиться. Наверное, Терикан мог бы на время взять в защитники кого-то из граничников, но Ила не стала советовать. Ему виднее. Насколько она знала, когда он служил в Канитоне, в его группе не было ни одной потери. Теперь же… Луиза в этом разбиралась лучше, но принцесса и сама видела, какие взгляды глава защитников бросал то на Туркха, то на Кирила.
Едва они отбились от корраша, Терикан почти сорвался, обвинив держалу в неверной оценке противника. Туркха ответил, что корраш оказался крупнее, чем он думал. Если бы они сохранили тупоруков, то четырех штук хватило бы, чтобы он их пропустил.
Еще больше глава защитников злился на Кирила, чего Ила не до конца понимала. Да, он назвал ее чугой, что при других обстоятельствах было бы недопустимо, но даже хорошо, что это сказал не подданный Сайнесса – ему это ничем не грозило. Кроме того, его слова, хоть были, безусловно, грубы, ее они вразумили… Конечно, чугой он ее зря назвал, без этого можно было обойтись…
– Вообще-то, он два раза тебя чугой назвал, – раздался неожиданно голос.
– Луиза!
– Ты уже придумала план мести? – осведомилась девушка, старательно морща веки. – Я думаю, подобное оскорбление заслуживает… смерти. Да, жестокая смерть, пожалуй, станет ему хорошим уроком.
– И как он сможет воспользоваться этим уроком, если будет мертв? – раздался еще один голос. Спокойный и рассудительный.
– Диана!
Они вернулись. Луиза с Дианой стояли в нескольких метрах. Диана в походном кувоне, очень похожем на ее собственный. Луиза в пиотах, якаше и шиме чуть более сдержанных цветов и фасонов, чем она носила во дворце императорского дома. Кевин, убежав вперед, с опаской и любопытством разглядывал катастры, которые висели на поясе у Кирила. Жима понуро брела вслед за группой. Номме Риверанд прогуливался неподалеку, мало внимания обращая на происходящее. Агофа шла сразу за Илой, хищный взгляд женщины стрелял из стороны в сторону, контролируя каждый сен Леса. Старуха, то есть, леона Ворчунья… Принцесса не сразу ее нашла, но после увидела ее сидящей на плечах Терикана.