У вечности глаза жестокие
Шрифт:
Дарья же развернулась к монитору, машинально открывая окошко профильной программы. Впрочем, не особо надеясь, что удастся поработать плодотворно. Пусть она вдоволь поиздевалась над девицей, но все равно настроение так и осталось паршивым. Хотелось выть от беспомощности, а не вникать в отчет горе – заместительницы. Только слез не было, но имелась память, исправно делившаяся с хозяйкой подробностями случайно подсмотренной вчера сцены. И, будто повинуясь умелому фокуснику, исчезли с экрана буквы и цифры, вместо них стали появляться мерзкие картинки…
… Дарья с трудом сглатывает ком
Глаза неотрывно следят за парочкой у окна, тело деревенеет, ноги, будто пускают корни в полу, а руки намертво вцепляются в перегородку, хотя Дарье безумно хочется убежать без оглядки, чтобы не видеть, не знать, не чувствовать.
– Перестаньте, сумасшедший! – шепчет Рада.
Вот только Дарья ее прекрасно слышит. Ведь сейчас, как никогда, их мысли созвучны.
– Скажи, хочу, – напирает Александр, чье лицо отлично видно при свете настольной лампы. – Не лги сама себе! Хватит тратить время впустую!
Вдруг где-то в коридоре громко хлопает дверь, совсем рядом натужно скрипит ключ в замочной скважине, стучат каблуки, покидающих офис коллег. Рада вздрагивает в объятьях директора, отстраняется от него, а Дарью бросает в жар. Да если кто-нибудь застукает ее здесь, в темном закоулке кабинета менеджеров, подглядывающую, она не переживет унижения. И только Александр спокоен и решителен. Впрочем, как и всегда.
Звуки постепенно стихают, за людьми уносится легкий флер разговора. Александр снова обнимает Любимову.
– Уходи! – неправдоподобно сопротивляется Рада. – Не здесь. Не сейчас! Ох…
Александр тоже видит актрису насквозь и лишь усиливает напор.
– Остановись! – стонет Рада.
– Остановись!!! – мысленно вопит Дарья.
– Ни за что! – Вольный привык добиваться того, что хочет, несмотря на чувства других.
Одна, вторая, третья – Дарья машинально считает расстегиваемые пуговицы. Вскоре белая блузка птицей летит в сторону, за ней, опоздав лишь на пару секунд, приземляется бюстгальтер. Полная грудь Рады оказывается на свободе только для того, чтобы через мгновение попасть в плен жадных рук и губ Вольного. Вдоволь наигравшись, Александр укладывает девицу прямо на стол. Усаживается рядом, раздвигает ее дрожащие колени, приникая лицом к самому сокровенному месту. Любимова вжимает его голову в себя, стонет, выгибается навстречу ласкам. Но этого ему оказывается мало.
Дарья, что есть силы, зажмуривается, но это не помогает. Ни ладони, прижатые к ушам, ни тонкая стенка закоулка не спасают – откровенные звуки проникают повсюду. Они давят, вжимают тело в дверь и, в конце концов, выталкивают ее наружу, чтобы оставить за порогом потерянную и оглушенную.
Больно…
Больно, но винить в этом она могла только себя. Предлагая руку, Вольный оставлял сердце себе. Он не обманывал, карты раскрыл сразу, условия сделки оговорил на месте. Дарья прекрасно знала, на что себя обрекала, соглашаясь. И сейчас менять правила, не разрывая помолвки, стало уже поздно. А на такой решительный шаг она была не готова.
***
Удобно откинувшись на спинку кресла,
Как ее там, Рада? Вроде так. Горячая штучка. Возможно, он еще не раз воспользуется таким «гостеприимством»
Особо пикантный момент, вынырнувший из глубин памяти, заставил его прикрыть глаза. Впрочем, секундная слабость без труда укрылась от взгляда заместителя. Мгновение – разум с прежним вниманием анализировал речь, Вольный был вновь сосредоточен, собран, равнодушен. Безликие цифры, за которыми скрывались конкретные люди, давно перестали его трогать. Если дело требовало крови, оно получало желаемое. Необходимо уволить каждого пятого, значит, так тому и быть.
Вскоре Александр подписал приказ, подчиненный, подхватив папку, оставил его одного. Откинувшись на спинку кресла, Вольный вновь позволил самому себе мечтать. Ошибка. Планировать. И зачеркивать выполненные пункты в воображаемом списке на этот раз в другой сфере жизни.
Дарья Первоцвет. Несколько лет он добивался ее расположения. Конечно, можно было напирать, но, будущая жена не должна испытывать на себе убийственный арсенал приемов, используемых им с другими женщинами. Александр реально представлял специфичность своего характера, не строил иллюзий, осознавал, каков он есть, но для ценного человека готов был придержать порывы.
Даша устраивала его полностью. Успешная, приятная внешне, дающая ему возможность чувствовать себя чемпионом, однако, лишенная той чертовщинки, ради которой большинство нормальных самцов бросалось в омут с головой. Ее можно было уважать. А уважение Вольный ценил больше, чем любое другое чувство.
Любовь? Это – бред.
Страсть? Предаваться особым утехам, если возникло на то желание, можно и с другой, с той же Любимовой, например, выбор есть. Но дать прикрыть спину только супруге.
Трудолюбивая, амбициозная, консервативная, а самое главное, верная компании. Выдержавшая долгий путь от стажера до начальника отдела, Первоцвет была бриллиантом среди булыжников – посредственностей, что составляли большую часть сотрудников его компании, как, впрочем, и любой другой.
Практически все пункты плана он уже выполнил: приручил ее к себе, поставил в зависимость от дела и собственного тела, добился согласия на свадьбу, даже вырвал дату церемонии. Осталась лишь малость – организовать и провести. Но для этого существовали специально обученные люди, ему следовало только проконтролировать и оплатить.
Сегодня имелся повод оторваться от дел и немного отдохнуть. Иногда и корпоративная вечеринка, на которой невеста получала возможность побыть королевой вечера, могла быть кстати.
А Рада?
Александр усмехнулся крамольной мыслишке.
Потерпит. В конце концов, он ей ничего не обещал.
Позволив улыбке вползти на лицо вновь, директор вновь углубился в работу.
***
В одном нижнем белье и с тюрбаном из полотенца на голове Рада сосредоточенно рисовала на веках стрелки. Закончив, взялась за тушь, но не успела поднести кисточку к ресницам, как услышала тихий смешок. Развернулась и раздраженно посмотрела на источник звука.