У Великой реки. Битва
Шрифт:
— А я тебе помогу, — сказала Маша.
Она соединила ладони горстью, прикрыла глаза, и на руках у неё как мыльный пузырь стала раздуваться прозрачная невесомая сфера, внутри которой дергалось и билось о стенки нечто серебристое. Маша присела и просто катнула с руки этот пузырь к самым ногам старшего ас-Мирена, где он беззвучно остановился, продолжая разрастаться. Я присмотрелся. То, что металось в сфере, больше всего напоминало сколопендру. Ту самую, что недавно чуть не убила меня. Та сколопендра, что укусила меня, была цвета
Загнанная в тесную сферу, она, словно сошедшая с ума пружина, билась о стены, причудливо и пугающе быстро изгибаясь. Иногда замирала, поводя из стороны в сторону маленькой головой с огромными клещами жвал, влажных от ядовитой слизи, после чего опять начинала свой сумасшедший танец.
— Это мёртвая стальная сколопендра, — сказала Маша. — Я призвала её оттуда, куда ты обещал отправить нас. Сейчас я выпущу её и натравлю на тебя. Её яд не только парализует тебя: ты начнёшь гнить заживо и сможешь смотреть, как куски твоей зловонной плоти отваливаются от костей…
Ac-Мирен смотрел на бьющуюся в сфере тварь расширенными от ужаса глазами. Лоб покрылся испариной, руки дрожали. Сколопендра действительно тварь кошмарная, но я не думаю, что он испугался бы настолько, если бы всё та же Маша не протянула тоненькую, почти незаметную даже для меня ниточку Силы к нему. Я не чувствую разницы в заклинаниях, но могу поклясться, что она незаметно для допрашиваемого перекачивала на него заклятие «Покрывало ужаса». И без того напуганный взбешённой тварью, дёргающейся за тончайшей преградой у его ног, он не заметил, что ещё и сам страх в нём усиливается искусственно.
Думаю, его младший брат сумел бы это заметить, если бы не «Внутренний щит», да и не слышал он ничего: Маша и об этом сообразила позаботиться. Голова его свесилась на плечо, и слышался негромкий храп. Всего-навсего заклятие сна. Но крепкого сна, не разбудишь.
Гибкая сфера пугающе продавливалась упругим полутораметровым телом хищной тысяченожки, казалось, что тварь вырвется оттуда в любую секунду, что прозрачная пелена удерживает её из последних сил. Когда сколопендра пыталась проколоть сферу жвалами, это выглядело так, словно гвоздём натягивают изнутри воздушный шарик. Ещё миллиметр — и он лопнет.
— Я всё скажу! — закричал старший брат, дёргаясь и пытаясь поджать ноги, чтобы они оказались подальше от сферы. — Всё, что хотите!
— Так говори, — пожал я плечами. — Как потопаешь, так и полопаешь. Подтвердит колдунья, что ты правду говоришь, — и уберём.
Маша всё же немного отодвинула прозрачный шар, отчего пленный судорожно, но с облегчением вздохнул.
— Ты в храм Кали вхож? Бывал там? — спросил я.
— Бывал, не раз… — осторожно ответил он. — А что знать хотите?
— Да, в общем, немногое. Нам схемка нужна храма Кали с подворьем. Надо нарисовать, где алтарь. Рассказать, как алтарь выглядит. И есть ли к алтарю ход снизу, из подвала?
— Зачем вам? — спросил пленный.
В голосе у него явственно чувствовалось удивление. Такого он точно от нас не ожидал. Он думал о конкурирующих группировках и бандитских войнах, а вовсе не о храме. Похоже, что он даже испытал некое душевное облегчение.
— Надо.
— Вам туда не войти, — сказал он. — Никто не сможет войти: Сила алтаря убьёт любого, кто пройдёт ограду. Да и одной охраны там четыре десятка человек.
— У вас охрана та же, что и у храма? — уточнил я.
— Не совсем. Тоже туги, верно, но живут на нашем подворье. И так просто на храмовое подворье они войти не смогут.
— Когда приносят жертвы? — спросила Маша.
— Каждое утро. Время каждый день рассчитывается заново.
— Где? На алтаре?
— Нет, — мотнул он головой. — Алтаря никто не видел, он в крипте под храмом. А в храме лишь каменная плита, жертвенник. Первосвящённик зажигает курильницы, затем четверо служек режут жертву, а кровь стекает по желобам куда-то под жертвенник.
— Кого приносят в жертву? — уточнил я.
— Кого угодно. Рабов. Пленных. Лишь бы принадлежал к разумной расе. Чёрной богине всё равно — ей нужна смерть разумного, обладающего душой.
— Пусть ты не видел… но что-нибудь слышал про то, как выглядит алтарь? — спросила Лари, подходя ближе.
— Нет. Даже служки храма не знают. Только первосвящённик знает.
— А как насчёт хода вниз? Откуда он идёт?
— Есть дверка в стене, прямо за жертвенником. Но она всегда закрыта, даже первосвящённик не может входить в неё.
Я вопросительно посмотрел на Машу. Она подумала и кивнула: мол, всё верно, всё как и должно быть. И «клиент» не врёт.
— Подземный ход под храмом. Ты там был? — спросил я.
— Не был, — помотал он головой. — Никогда не был.
Я опять посмотрел на колдунью, и она опять кивнула. «Заклятие ключа» подтверждало, что он говорит правду или верит в то, что говорит.
— А что слышал про ход?
— Слышал, что есть ход под храмом, ведёт к какому-то порталу, через который можно пройти к кому-то, кто говорит от имени Кали. И что может туда войти только первосвящённик, а все остальные обратятся смертным прахом, едва приблизившись. Все знают про этот ход.
А что? Хорошо. И скрывать ничего не надо. Будешь скрывать — любопытные всё равно дознаются, силу любопытства лучше не преуменьшать. А если рассказать всё и всем самому, но правильно скорректировав истину, то никто и докапываться до правды не полезет. А заодно будет обходить запретное место десятой дорогой, что и требуется, собственно говоря.
— Теперь с твоим братом поговорим, — сказал я. — Скажи сам, подтвердит ли он твои слова? Не заставляй распускать вас на верёвки из жил и нервов.