У Великой реки. Дилогия + глоссарий
Шрифт:
Лари обошла дом быстро. Раздался негромкий звук, словно в ладоши кто-то хлопнул, и голова, торчащая из-за борта броневика исчезла так быстро, словно кто-то марионетку дернул за ширму. Сидевший на броне лишь повернулся в ту сторону – и через секунду сам упал на землю лицом вниз. А я уже всаживал пулю за пулей в спину тому, кто разговаривал с ним.
Совсем бесшумно не получилось: последний противник все же вскрикнул негромко. Минуты три мы выжидали, прислушиваясь к каждому звуку, но ничего не происходило. Никто не кричал, не стрелял, не бежал к нам или от нас. Тогда мы тихо перебрались к
– Стереги поляну. Надо жмуриков убрать, – сказал я демонессе, все еще окончательно не вернувшейся в нормальное состояние.
Что-то в чертах лица у нее до сих пор было неправильным, хоть и не мог понять что. Вроде все элегантно и красиво, как обычно, но очень уж хищно. Демон, что поделаешь, хоть и наполовину всего.
Лари присела за броневиком, вооружившись карабином, а я затащил тела в пустующий, разгромленный дом, одно за другим, где и бросил, не забыв, впрочем, изъять амулет-распознаватель от зажигания, а то возились бы потом с замком. Опять Машу пришлось бы колдовать заставлять, а нам ее беречь следует. Совсем заездили колдунью.
Разобравшись с мертвецами, из которых, к счастью, никто воскресать не стал – тут всякое случается, могло и заклятие на ком-то лежать, – я выбежал на улицу. Небо на востоке уже порозовело, рассвет приближался, и «громовержец» должен был взлетать через несколько минут.
– Машину водишь? – спросил я Лари.
Двойка мне: до того не удосужился спросить. Планирую, понимаешь, операцию. Привык все в одиночку, вот и косячу через шаг.
– Естественно, вожу, раньше мог поинтересоваться! – с ядовитой интонацией ответила она.
– Тогда давай за руль, а то эти спящие красавцы из соседнего дома каждую минуту могут проснуться, – сказал я, сделав вид, что не заметил иронии. – А я на пулеметы.
Вести «гладиатора» не труднее, чем обычный грузовик. Внутри это все тот же ГАЗ-63, только по компоновке развернутый задом наперед. Мотор оказался сзади, боевое отделение там, где у грузовика кузов. Дело нехитрое так все устроить. И броня нормальная: винтовочную пулю без сердечника держит, – а другие мы на сторону и не продаем. И сипайским частям бронебойные патроны тоже не выдаются. Так что взять нас могут только из пушки, или если случайно миной накроет. Правда, есть еще колеса, но внутри они еще и губчатой резиной заполнены, чтобы даже на пробитых мог доехать куда надо. Вот мы и попытаемся.
Лари скользнула в водительский люк, я скинул ей туда шарик амулета. А сам заскочил в башню, уселся на висячее кресло с кожаными подушками. Положил руку на гашетку, общую для обоих пулеметов, рванул вперед-назад длинный рычаг синхронизатора. Лязгнули рукоятки взведения на ствольных коробках, патронники мягко заглотили свою добычу. Я осмотрел передний и задний сальники – не текут, а кожухи полны воды. Сегментные ленты плотно лежат на направляющих барабанах. Откинул прицел в форме концентрических колец из проволоки, выставил на прямой выстрел. Все, можно воевать.
Плохо только, что башня без крыши – только с боков защищает. Будем надеяться, что с чердаков никто стрелять не станет и «тромблон» винтовочный или гранату какую внутрь не закинет. Будет неприятно.
Мотор броневика зажужжал стартером, схватился, повибрировал, потроил, выбросил
Тронулся броневик резко, так что я чуть переносицей не впечатался в гашетку. Все же с водительскими талантами у нашей демонессы так себе дело обстоит. Баранку крутить – это не караульных соблазнять плавным движением бедер. Ладно, два двора сумеем преодолеть, а даже если и забор протараним – ничего страшного. Машина крепкая, железная.
Броневик катил по грязной улице тяжело, увесисто, глотая неровности длинноходной подвеской. В поворот вписались еле-еле, а когда у самого частокола начали разворачиваться, я этот процесс волюнтаристски прервал, потому что из дома к нам бежали гномы с Машей. Балин тащил свернутую в неаккуратную кучу белоснежную простыню. Орри Кулак не забыл надеть свои шоферские очки с кожаной кепкой-восьмиуголкой, а полы его черного пальто-реглана развевались на бегу как вороньи крылья.
Дальше все пошло проще. Сначала свалили свои рюкзаки на моторный отсек, цепляя их лямками друг задруга, затем быстро натянули простыню поверх них, привязав ее концы к ручкам, что тянулись вдоль бортов. Затем гномы кое-как протиснулись в люки, которые не под их плечищи были вырезаны. Машу усадили на колени Балину, потому что других мест в боевом отделении не было, я сунул ей «маузер». А Лари ничтоже сумняшеся перемахнула через край башни и пристроилась стоя у меня за спиной, прижавшись ко мне грудью, жарко дыша в шею и обхватив руками за плечи. Заодно и прошептала: «А куда мне деваться, а? Предлагай… Я на все согласна».
Последние слова прозвучали несколько издевательски, поэтому я ничего из того, что хотел бы предложить, предлагать не стал, а лишь кивнул.
– Командуй, – прогудел из стального чрева броневика голос Орри.
Эва, как он там, в трюме, резонировать стал. Впечатляет.
– Ждем старта пока. Тут вроде тихо, – сказал я, наводя пулеметы на пустынный проулок перед собой.
Сунься туда кто – смету как сор метлой. Затем спросил у Орри:
– С горючкой как там?
– Под пробку, если уровню верить, – ответил гном. – А когда старт?
– Да вот сейчас уже должен быть.
Тишина тянулась еще минуты три, после чего рассыпалась треском очередей и разрывов. Ударили в форте здорово, разом, грохот стоял такой, что в ушах зазвенело. Шарахнули из всего, что было, включая гаубицы, открывшие залповый огонь по предположительным позициям батарей противника. Из-за стены вверх начали подниматься густые клубы красного, в рассветных лучах, дыма. По всему городку засвистели свистки унтер-офицеров сипаев, забегали, засуетились, затарахтели пулеметы, в сторону ограды форта потянулись трассы, оттуда огрызнулись огнем. Гулко, как отбойные молотки, заколотили из дотов крупнокалиберные.