У вендетты длинные руки
Шрифт:
– Да? И почему же она ушла?
– Подставили ее. Она в тюрьме сидела. Но вы не должны, Андрей, бояться этого! Она сидела за экономические правонарушения, которых никакой хозяйственник, увы, избежать не может. Так что подумайте.
– Ну, если вы ее рекомендуете… И ручаетесь за нее…
– Ручаюсь. Не пожалеете! Она очень ответственная и исполнительная. Сейчас она в одном общежитии уборщицей работает – полы моет, территорию вокруг здания убирает. Ей копейки платят, а она все равно добросовестно выполняет свою работу. Привычка!
– Ну, хорошо, – несколько
– Если надо, она подойдет в любое время.
– Как ее зовут?
– Серафима. Серафима Витальевна. Ей тридцать четыре года.
– Ну, что ж, посмотрим на вашу Серафиму Витальевну. Если она окажется хорошей домработницей, я ваш должник, Полина. А то я уже так устал возиться со всеми этими вульгарными тетками!..
От Птицына мы с Алиной вышли в половине одиннадцатого ночи. Нашим прическам позавидовала бы любая светская львица. Для нас было неважно, что мы оставили в салоне Андрея по нескольку тысяч. Мы были счастливы! Алина вертелась передо мной, демонстрируя произведение парикмахерского искусства, украшавшее ее голову:
– Как тебе?
– Супер! А я?
– А ты еще суперее! Всем теперь расскажу, что я стриглась у самого Птицына! Как жаль, что больше трех дней укладка все рано не продержится! Голову-то придется мыть, а так, как сделал это он, я волосы все равно не уложу, – сокрушалась подруга.
– Ничего, зато теперь мы с тобой – просто модели!
Мы шагали к моему дому, где подруга оставила свою машину. Шапки мы держали в руках, чтобы не испортить свои новые прически. Впрочем, на улице было совсем не холодно, или нам так казалось от радости.
– А знаешь, я эту тетку, экономку Птицына, уже бывшую, похоже, знаю. Она у меня покупала этот кулон с розовой яшмой. Она меня, наверное, не помнит, а вот я ее хорошо запомнила. Эта Манюня так долго перебирала украшения, ничего ей не подходило, то одно не нравилось, то другое. Я с ней так намучилась! Она меня просто достала! Мымра.
– Зато теперь, надеюсь, с ней никто не будет мучиться. Хорошо бы Птицын взял нашу Серафиму к себе.
– Полина, скажи, ведь правда: он – прелесть!
– Знаешь, наверное, он действительно прелесть, но такие мужчины не в моем вкусе. Слишком капризный и жеманный, как девчонка. Мне нравятся более солидные, мужественные, те кто умеет держаться с достоинством. И не болтают как сороки.
– Это кто же такой? Что-то я не помню никаких таких мужественных типов среди твоего окружения? Ты с кем-то познакомилась? Колись, подруга!
Перед моими глазами опять встало лицо Сергея Шигонцева. Но рассказывать о нем подруге мне сейчас хотелось меньше всего. Пусть это будет моей тайной.
– Слушай, Алина, твоя хозяйка оставляет где-нибудь свой сотовый, хотя бы на самое непродолжительное время? – спросила я, решив сменить тему.
– Вообще-то, оставляет. Когда, например, в туалет выходит. А что?
– Тогда у меня просьба: если ты увидишь, что она свой сотовый без присмотра бросила, загляни в ее телефонную
Алина только плечами пожала:
– Да не вопрос! За то, что ты меня с самим Птицыным познакомила, я готова хоть сам аппарат Алены для тебя украсть.
«Ну, это уже лишнее, – подумала я. – Зачем мне ее телефон, у меня своих – две штуки».
Глава 13
На другой день я проснулась оттого, что мобильник, лежавший рядом с моей кроватью на тумбочке, известил меня о том, что мне пришла эсэмэска. Я протерла глаза и прочитала: «Номер Тамары…» Дальше шли цифры. Ну, Алина, молодец! Я и не ожидала так быстро заполучить номер Ольшанской. Что ж, прекрасно, занесу его в свою телефонную книгу и после завтрака напомню лаборантке о ее долге. Чтобы не расслаблялась! Чтобы после работы она опять побежала к своей сообщнице, выбивать деньги. А я опять окажусь тут как тут и запишу милую беседу лучших подруг.
В половине двенадцатого я сидела в машине недалеко от крыльца больницы. Скоро Тамара закончит работу, и тут мой телефонный звонок прозвучит как нельзя более кстати. Прослушку я уже включила, но из нее пока что не доносилось ничего интересного.
Наконец Тамара сказала кому-то, что все дела она уже закончила, можно и отдохнуть. «Сейчас я устрою тебе отдых», – подумала я и взяла в руки мобильник.
– Алло?
– Тамара? Это говорит ваша вчерашняя посетительница, которая пришла последней и не сдавала кровь.
По ее молчанию нетрудно было догадаться, что она поняла, с кем говорит.
– Что вы хотите? – наконец выдавила она из себя с большим трудом.
– Того же, чего хотела вчера. Мои желания не изменились. Я все еще жажду упрятать вас в тюрягу, и надолго. Но небольшое денежное вознаграждение может резко поменять мои планы.
– Это вы называете – небольшое?!
– Не мелочитесь, Тамара, жизнь и свобода стоят того. Короче, так! Завтра днем, по пути из больницы на остановку маршрутки, вы бросите сверток в мусорный бак, что стоит недалеко от крыльца, практически рядом с табачным киоском. Сверток должен быть в двух непрозрачных полиэтиленовых пакетах. Бросите – и, не оглядываясь, пойдете на остановку. Вы поняли?
– Но у меня нет этих денег…
– Я уже объяснила вам, что это – ваши проблемы. Решайте их как можете, и побыстрее. В противном случае – вы сядете. А тюрьма, надо сказать, далеко не лучшее место для молодой девушки! Там есть такие нехорошие тети, больше, правда, похожие на дядей… вы лесбиянством случайно не увлекаетесь?
– Н-нет…
– Но наверняка слышали об этом и знаете, что это такое. Так вот, в тюрьме вам теория этого дела очень пригодится на практике. Готовьтесь!
Я выключила телефон. Через десять минут я увидела, как из дверей больницы выскочила Ольшанская и рванула на остановку маршрутки со скоростью спринтера. Я повернула ключи в замке зажигания…