У волшебства запах корицы

Мамаева Надежда Николаевна

Лихорадочно начала дергать двери, в надежде, что хотя бы одна из них открыта.

Удача — дама с весьма специфическим чувством юмора — на этот раз расщедрилась на кривую улыбку: одна из дверей поддалась моему энтузиазму. Я влетела в комнату. Все бы ничего, но это оказалась спальня, и кровать в ней еще была не заправлена. Судя по всему, хозяин недавно покинул ложе, на котором морфей любит назначать аудиенции.

Шаги стремительно приближались, и я, подобно опытному любовнику, не мешкая, нырнула под кровать. Успела.

Дверь открылась,

и перед моим взором оказались две пары ног.

— Сейчас, я только захвачу еще два амулета. — Арий, чуть прихрамывая, исчез из зоны видимости.

Уже знакомый голос Мериуса (сдается мне, что скоро его я буду идентифицировать даже с закрытыми глазами, если только этот дракон соизволит открыть рот) тем временем продолжил:

— Хотел тебя спросить: мы тут, считай, на месяц покидаем дом, ты оставил кого-нибудь приглядывать за женушкой?

— Да, и даже ее предупредил об этом.

— Это ты зря… — протянул дракон, к которому у меня уже начал накапливаться целый список «сюрпризов». — Я не предупреждал. А кого, если не секрет?

— Не секрет. Эриниэля. Он в этом деле лучший…

— Не боишься? Эльф-то смазливый… — протянул Мериус.

— Он в первую очередь профессионал, — парировал Арий.

Его последние слова совпали со звуком выдвигаемого ящика — не иначе, муженек свои амулеты доставал. Ноги, что остались в поле моего зрения, качнулись с носка на пятку, говоря о нетерпении Мериуса.

— Я готов. — А это уже голос Ария.

— Вот и отлично.

Двое мужчин покинули комнату, и я услышала, как в замочной скважине проворачивается ключ.

— Параноик, — прошептала я, выбираясь из своего убежища.

Фир, крутившийся под ногами, описал вокруг меня круг и выдал, не иначе как из мужской солидарности:

— Не параноик, а предусмотрительный. Я бы тоже запер спальню с личными вещами от малознакомой девицы, уезжая надолго.

Услужливое воображение тут же нарисовало картинку: таракашка с миниатюрным чемоданом в верхних лапах средними старательно запечатывает вход в нору, а рядом самка майского жука рыдает навзрыд, причитая: «Как же мне теперь в дом-то попасть…» Я даже помотала головой, прогоняя видение.

— С наклонностями этого Ария можно разобраться и попозже. Скажи мне, дорогой Фир, другое: как выбираться будем?

Членистоногий приуныл, даже усы его печально обвисли. Но, похоже, долго печалиться было не в тараканьей натуре, поскольку спустя пару мгновений он выдал:

— Ты же прическу еще не расплетала, попробуй шпилькой в скважине пошерудить.

С сомнением взглянула на советчика, но промолчала. Мне иногда и нормальным-то ключом дверь бывает тяжело открыть, да и таблетка домофона не всегда срабатывает, а тут — шпилькой.

Меж тем неугомонный усатый продолжал вещать в духе футбольного комментатора, то ли подбадривая, то ли окончательно убивая всякую надежду:

— Но нам нужно торопиться. Если успеем до того, как портал деактивируется, то сможем воспользоваться его энергией, чтобы сбежать.

Делать нечего. Запустила руки в прическу. Сколько же мне туда всего напихали? Шпильки, удерживающие шиньон, невидимки, ленты… даже пару пожухлых бутонов выудила из хитросплетений локонов. М-да, не голова, а прямо-таки тараканий рай, только крошек не хватает для полного комплекта.

Выудила из всего этого набора пару шпилек и, вооружившись ими, пошла на приступ даже с виду бесперспективного для воров запора. Уж больно он выглядел солидным и основательным.

Таракашка, уже привычно взобравшись на плечо, наблюдал, как я с опаской прильнула к замочной скважине.

— Давай-давай. Я слышал, что чем больше замок, тем легче его вскрыть.

Ободренная этим заявлением, я всунула шпильку в скважину.

Того, что произошло дальше, не ожидали ни я, ни Фир. Нас отбросило от двери на добрых два метра, не меньше. Хорошо, хоть оглушительного треска или фейерверка не последовало. Я схватилась руками за голову, словно пытаясь поймать мысли, которые, по ощущениям, готовы были покинуть мозг неразумной хозяйки даже через уши.

— Чем больше, тем легче, говоришь, — зловеще протянула я, глядя на таракашку.

Фир что-то почувствовал, ибо шустро отбежал от меня подальше, для надежности еще забравшись под секретер. Оттуда и донесся его взволнованный голос:

— Так я же говорил, что только слышал. Знания теоретические, практикой не подкрепленные были, так сказать…

И вот как на него после этого злиться? Я плюнула и спросила уже о другом:

— Тогда еще раз повторяю: есть мысли по поводу того, как покинуть эту обитель? Или предлагаешь подождать хозяина апартаментов с месяцок?

А что, скелет (ну хорошо, за это время мягкие ткани разложиться до конца не успеют, но помечтать-то можно) жены возлежит на супружеском ложе, как символ верности брачным обетам…

Таракашка тем временем уточнил, впрочем, не показывая даже усов из своего убежища:

— А ты высоты не боишься?

Акрофобии я за собой не замечала, поэтому ответила:

— Нет, а что?

— Есть еще один вариант — оконный. — Таракашка все же осмелел и выполз из укрытия.

— Открой створки и посмотри, есть ли парапет или что-то вроде, на худой конец можно импровизированную веревку сделать… — последнее он предложил уже с сомнением.

Я встала на кресло и высунулась в окно. Никаких парапетов не было. Лишь гладкая стена. Далеко внизу серела брусчатка, унылая и однообразная. Но раскрашивать ее алеющим одиночным пятном как-то не хотелось.

Фир, шустро взобравшись по портьере на подоконник, тоже глянул в окно.

— Выхода нет, придется спускаться так, — констатировал он.

Как «так», пояснять было излишне. Я мысленно попросила прощения у Ария, но он сам был в чем-то виноват: не стоит сомневаться в честности и порядочности супруги, запирая спальню. О том, что эта самая супруга в данный момент бессовестно за ним шпионит, я предпочла умолчать.