У врат преисподней ветрено…
Шрифт:
— Ты на самом деле ненавидел Огненного Шута вовсе не за то, что он делал, ведь так? — мягко сказал Алан. — Ты ненавидел его за то, что он любил мою мать и подарил ей сына — меня. Ты всегда знал, что он — Румяный Мэнни.
— Да, — Саймон Пауйс вздохнул и опять загляделся в окно. — Я знал, что он — Румяный Мэнни. Это я послал его в экспедицию на Сатурн. Полагаю, то была моя первая значительная ошибка. Но я не мог позволить своей дочери выйти замуж за простого космонавта, каким бы он ни был героем в глазах публики. Я не представлял себе, что скоро родишься ты. Он отсутствовал
— Убила себя! Я не знал…
— Я сказал ей, что ее Румяный Мэнни мертв — погиб в космической аварии. Я не ожидал, конечно, таких последствий. Это была первая смерть, за которую я косвенно отвечал. Будучи министром космотранспорта, я имел превосходную возможность посылать Румяного Мэнни куда только пожелаю. Я ждал удобного случая, когда по настоящему попытался его убить.
— Что? Ты имеешь в виду ту ракету, которая слишком приблизилась к Солнцу?
— Да. Я подкупил специалиста, отвечавшего за окончательную проверку. Заставил его так настроить двигатели ориентации, чтобы корабль канул в Солнце. Я слышал, что корабль сошел с курса, и думал, что избавился от него. Но он каким-то образом выжил, и явился преследовать меня в облике Огненного Шута.
— Значит, ты поистине сам сотворил себе мстителя. Ты был причиной того, что моего отца понесло к Солнцу, и результатом пережитого стало причудливое изменение его психики. В конечном счете он объявился — как Огненный Шут — и, вследствие направленной на него твоей ненависти, повлек за собой твое крушение, даже не желая сознательно отомстить тебе.
Саймон Пауйс кивнул.
— Я понимаю содержащуюся во всем этом иронию, — сказал он. — Среди прочего, я думал и об этом, сидя здесь и ожидая суда.
— Когда он состоится?
— Точную дату еще не установили. Похоже, это будет большой процесс. Возможно, после президентских выборов.
— Тогда Хэлен сможет повлиять на судей, — сказал Алан. — Возможно, она попытается добиться для тебя наилегчайшего приговора.
— Наилегчайшим приговором была бы смерть, Алан. А она, боюсь, находится за пределами даже президентских полномочий.
Алан вспомнил, как Хэлен предлагала исподтишка убить Саймона Пауйса. «Во многих отношениях, — подумал он, — каждый приветствовал бы его смерть.»
Больно было видеть этого, некогда уважаемого и облеченного властью, человека в таком жалком положении, неважно, насколько он того заслуживал.
Саймон Пауйс поднялся, протягивая руку.
— Хорошо, что ты заглянул, Алан. Не обидишься, если я попрошу тебя уйти сейчас? Это… это так тяжко… — он осекся, не в силах выразить своего стыда.
— Да, конечно, — Алан подошел и пожал руку Саймону Пауйсу. Старик попытался ответить крепким рукопожатием, но не преуспел.
Чувствуя к деду значительно большую привязанность, чем когда-либо, Алан вышел из камеры, из полицейского управления, и долго стоял у плещущего фонтана, глядя, как в чистой воде маленького водоема молниями резвились золотые рыбки. «Понимают ли они, как тесна их крошечная вселенная? — гадал он. Казалось, они счастливы, если только может быть счастливой рыба. — Но если они и не счастливы, — раздумывал
Он не очень им завидовал.
Глава 18
В последующие недели Алан вел довольно уединенную жизнь, мало интересуясь выборами, едва осознавал, что Хэлен почти непременно победит, поскольку в поле зрения не осталось кандидатов с ее популярностью. Кандидатом от Солреф теперь стал Денхольм Картис, сыгравший определенную роль в обличении Пауйса, но шансов у него было маловато. Хэлен, несмотря на занятость, время от времени пыталась с ним связаться. Он увидит ее, когда будет готов. Пришел день выборов. Хэлен стала президентом. На следующий день после своего избрания она пришла его повидать, и он впустил ее.
— Я думала, ты на меня сердился, — сказала она, принимая стакан напитка. — Я думала, что ты, возможно, решил со мной больше не встречаться. Я знаю, ты пережил много потрясений, но я могла бы тебе помочь. Нет, правда, я могла бы тебя немного утешить.
— Я не нуждался в утешении. Мне надо было остаться наедине с собой. И в любом случае ты не могла позволить себе терять на меня время. У тебя своих забот хватало.
— Что ты собираешься сейчас делать? — Она не могла скрыть тревоги.
— Просить тебя выйти за меня замуж, Хэлен.
— Я согласна, — сказала она благодарно. — Я думала…
— Мы все склонны видеть чувства других людей как отражение наших собственных. Это ошибка. Чувства людей редко создаются кем-то другим. Я думаю, мы сможем быть счастливыми, а ты как считаешь?
— Несмотря на мою работу?
— Да, несмотря на нее. Я не надеюсь часто тебя видеть некоторое время. Но, может, это и к лучшему.
На ее запястье заверещал сигнал.
— Извини, — она улыбнулась. — Я не расстаюсь с этой штучкой… Мне могут позвонить, как сейчас, в любое время. Я не ожидала, что это начнется так скоро.
Она подошла к его лазервиду и нажала кнопку.
— Президент Картис, — сказала она слегка взволнованному человеку на экране. Стакан она поставила на приемник.
— Мадам, возможно, опасности нет, но я только что получил сообщение, что где-то в районе Алжира приземлился неизвестный космический корабль. Полагают, это Огненный Шут.
— Сейчас объявлять чрезвычайное положение не надо. — Она улыбнулась. — Славно будет увидеть его снова, — Хэлен выключила приемник и обернулась к Алану. — Он — твой отец… Хочешь войти в состав делегации?
— Если в ней будут лишь ты и я — да.
— Тогда пойдем. Посмотрим, что доказали его опыты.
Прежде чем Хэлен смогла удалиться, ей пришлось оставить уведомление о местонахождении. Официально она еще не приступила к выполнению обязанностей президента, но теперь ее время никогда не будет ей принадлежать. В своем новом складе ума Алан решил, что сможет вытерпеть это, поскольку ей предстоит только один срок.
«Пи-мезон» покоился на брюхе; африканское солнце отражалось от его рябого корпуса. Пока изнутри не доносилось ни звука. Корабль словно был пуст, лишен жизни.