Шрифт:
I.
Вы, когда–нибудь просыпались утром с таким ощущением, что сегодня и, именно, сегодня должно произойти что-то мерзкое, что-то такое что перевернет твое сознание. И потом вспоминая об этом будешь ощущать гаденький металлический привкус во рту, словно проглотил дюжину вилок с ложками. Затем полдня не можешь отделаться от этой мерзости. У меня сегодня такой день. Сказать, что у меня так не было, значит обмануть себя, а кого-кого себя вряд ли по-настоящему обманешь. Хотя и были эти ощущения всего раза три-четыре в течении свей жизни, но всегда это сопровождалось чем-то плохим. Даже не просто плохим, плохого всегда было навалом, а особенно гадким, противным и мерзким, будь то на работе, в семье или с друзьями.
С таким же ощущением чего-то мерзкого я сегодня проснулся на даче. Солнце уже во всю заливало комнату и маленький солнечный зайчик беззаботно скакал то по подушке, то по одеялу. Отлично выполнив свою миссию, наверно разбудить меня, он надежно спрятался под старой портьерой. В комнате было тепло и слышно было как старая русская печь, потрескивая дровами разогревала что-то до боли знакомое. Наверно мама уже встала и разогревает завтрак «для всей честной компании». Ларушка, еще спит, раскидав свои богатые, красивые кудри по подушке и томно потягиваясь под одеялом. Мне всегда было приятно прижаться к спинке любимой, обхватив ее всю руками. Почувствовать, как эта яркая, активная и заводная девушка сворачивается в «куколку», подобрав блестящие крылышки и, сразу, превращается в маленький, тёпленький, дышащий комочек. В такие моменты хочется расправить «крылья ангела» и укутать ее ими, крепко прижавши к груди. Пусть поспит моя милая еще. Вчера она была очень активна, как же двадцать пятый День рождения,
– С добрым утром и первым днем в марафоне к 26 году, – прошептал на ушко Влад любимой и поцеловал.
– С добрым утром, – промурлыкала Ларушка и выгнулась на постели как грациозная пантера. – Ещё раз упомянешь мой возраст, я всем скажу, что ты храпишь и вздрагивая во сне поскуливаешь.
– Все, все я пошутил, – ответил он улыбаясь. Просыпайся, умывай и завтракать. Мама уже час как на кухне воюет с посудой. И буди этих сонь. А я схожу и посмотрю, что там с машиной. Может уже без колес стоит.
– Иди, иди. Я уже встаю.
Боже, как приятно просыпаться с Владом. Он такой большой и крепкий. Мне так нравиться его тело такое накаченное и сильное. Правду говорят, что каждый юноша должен пройти армию. Когда он пришел ко мне в институт после демобилизации, такой высокий, статный в блестящей военной форме, кажется она называлась парадкой, я сразу обомлела. Правда он шел не ко мне, а к моей подружке Катюхе. Но как я его увидела, меня как током шибануло и «бабочки запорхали» во всем теле от макушки до пяток. Нет, у меня это были не бабочки, а стая бешенных птерозавров разрывала меня изнутри. Меня огненной волной окатило с ног до головы и вихрь в голове бушевал ещё несколько месяцев. Наверно видок у меня был еще тот. Владюша мой, тоже обалдел. Поверьте, девушки если у мужчины интерес не поддельный, если он окутан непонятными сейчас для него чувствами и это от всего сердца, девушка обязательно это почувствует. И я почувствовала это сильно, это было так ярко и так мило. Наверно, Катюха почувствовала эту бурю эмоций, этот накал страстей и не решилась ворваться в водоворот нашей страсти, которая очень быстро переросла в любовь. Возможно, она здраво рассудила, что такую страсть, такую связь бесполезно пытаться разорвать. Она как-то быстро отошла в сторону, не мешая стремительно развивающимся отношениям. Хотя мне кажется, что Катя до сих пор влюблена. Конечно Влад, красавиц, ведущий айтишник в быстро развивающейся компании с хорошими манера и не менее хорошей зарплатой. Но работа и зарплата это уже было позже, но все-таки в первую встречу исходящая от него сила, уверенность и доброта, вызывали чувство восхищения, давно потерянная инфантильными мужчинами, ну как такого не полюбить. Я сама безумно счастлива просыпаться каждое утро просыпаться на его сильном плече. Вчера заметила, как Катя смотрела на него и их обнимашки были немного затянутыми, особенно с ее стороны. Может поэтому, я немного отдалилась от Катюхи, хотя нас очень много связывало в прошлом. Реки девичьих слез было пролито вместе, много ночей слышали наш шепот, много эмоций раздирало наши души. Но в любви как на войне, победа выбирает сильнейших. Наши отношения с Катюшей стали более запутаннее, как бы сказать более завуалированнее. Я знаю о ее отношении к Владу, а она догадывается, что я знаю, но только что же нас связывает. И связывает уже что-либо? Может мы ждем грандиозного скандала для грандиозного разрыва. Думаю, нас сдерживает наше прошлое и все то, что было у нас хорошего, а хорошего было много. Хотя бы вспомнить как умирала моя мама. Если б не Катюха, я не знаю, чтобы делала. Врачи говорили, что операция не сложная, но сделать ее необходимо. Только когда из больницы пришло известие что сердце остановилось во время операции, я поняла, что это все мамы больше нет. Я как будто попала в ступор, и ни на что и ни никого не реагировала. Меня хватило только на то, чтобы набрать Катюху и завалиться в обморок. Пришла в себя, когда кто-то с силой барабанил во входную дверь. Встала и, как в тумане, кое как дошла до двери и упала на чьи-то вовремя подставленные руки. Очнулась уже в больнице, а возле кровати сидит как вы думаете кто – конечно Катюха. Сидит улыбается. Она мне и отцу помогла сказать, что мамы больше нет. Отец в рейсе был, телефон был не доступен, и он не знал, что случилось. Когда же связь наладилась я не смогла ему сказать и не отвечала на звонки. Я с ним с Катеного телефона по Вайберу переписывалась, объясняя, что мой телефон сломался и у мамы какие-то неполадки в телефоне. И мы сдали его в мастерскую. В этом я частично была права. Незадолго до больницы мама отдала его в ремонт, но вернули его нам точно в день смерти, привезли домой и передали из рук в руки. Я очень боялась говорить отцу о смерти маме и после каждой переписки
Дорога, есть дорога… Кто не пролетал сотни километров на скорости, тот не знает, как это чарующе страшно. Однажды мы с отцом отмахали более полутора тысяч километров. Он взял меня в рейс, так как не с кем было оставить. Первые пару сотен я с восхищением наблюдала за пробегающими мимо деревьями, полями, деревнями, людьми и городами. Остаток дороги вырубилась и проспала. Два раз отец резко тормозил, предотвращая аварии. Видно было, что только мое присутствие не давало ему высказаться громким, продолжительным матом. Я просыпалась, меня охватывал страх и просила отца не гнать машину на такой скорости. Он извинялся и обещал, что больше такое не повториться, хотя сам был ни в чем не виноват и скорость была разрешенной.
Может видя состояние отца, Влад и предложил: взять наших близких отца и мать, друзей и отпраздновать мой четвертачек на даче. Свежий морозный воздух, тишина, ласковое потрескивание дров в камине и неспешные разговоры должны были расслабить наших родителей. Смягчить как-то. Снять, хотя бы частично, неоправданное напряжение между ними. Они как будто не могли простить друг другу все неудачи и потери так щедро выпавшими на их жизненном пути. Умничка, Влад что настоял. И вчера я смогла удостовериться в правильности решения. Андрей с Надей и Катя с Олегом были приглашены без всякого решения. Просто без них редко проходят наши посиделки и праздники. Они точно заранее сговариваются и приходят через раз, давая нам возможность насладиться их присутствием в полном объеме. Но в этот раз мы настоятельно просили прийти всех и только четвертачек не дал возможность спрятаться за проблемами и нежеланием ехать загород.
Всю жизнь я была окружена любовью отца и матери, и страстно желала испытать такую же любовь в своей семье. И благодарна Владу за ежедневную, ежеминутную, ежесекундную заботу которой он окружает меня и дарит свою любовь. Губы сами растянулись в улыбку, когда я через окно увидела свою любовь стремительно пробирающего сквозь сугробы, нападавший за ночь почти в рост человека. Давно такой снежной зимы не было, да и сейчас небо заволокло серыми, грозовыми тучами в течении десяти минут. Сейчас только десять утра, а комната уже погрузилась в темноту. Снег обрушился на наш домик большими хлопьями и сыпал так насыщенно, что сарай, находящийся где-то в 30 метрах, скрылся из виду. В доме уже включили свет и мне тоже надо было вставать. Но так не хотелось покидать уютное гнездышко, нагретое телом Влада. Внизу громко открылась дверь, и Влад просто влетел на второй этаж. Лицо его отражало злость и тревогу. Он протянул мне свой сотовый, и я прочитала смску: «В полицию не звони. В противном случае фотки твоей благоверной разлетятся по интернету. Наиболее пикантные попадут куда надо, ну и о повышении придется забыть на долго. Лучше возьми 150 тысяч рублей и направь сегодня до 23.59 на этот счет 6498 8946 0003 3355.». Наше оцепенение прервал звук приходящего на Вайбер сообщения. Мы срочно переключились и, о боже, на экране открылась фото моей жены в стиле ню.
– Что это? – взволновано сказал Влад.
– Не знаю, – ответила Лара.
– Я же просил тебя удалить их.
– Я удалила. Вот посмотри, – сказала протянув мне телефон.
– И я удалил… Мистика какая-то.
II.
Проблема возникла там, где ее не ждали. Пару дней назад у Ларушки был выходной, она не помню, что-то готовила и решила спросить буду ли я это есть. Поговорив со мной, почувствовала раздражительность и быстро отключилась. На работе был какой-то цейтнот. Срочно начальству понадобился фрагмент рабочего движка программы для показа кому-то из партнеров, приехавших из-за границы. В предыдущий день все работало, а сегодня вдруг замерло. Мертво, нет загрузки и самое обидное что я все перепробовал, а результата ноль. Мне дали пару часов разобраться и починить. В этот момент я слышу уведомление о входящем сообщении. Вот еще одно, вот еще и так несколько раз. Открываю телефон, десяток фоток моей жены в стиле ню. Как это было красиво. С экрана на меня смотрела молодая, изумительно гибкая девушка и слегка улыбалась. В миг все проблемы улетучились, а я как влюбленный мальчишка сидел и рассматривал фото моей Ларушки. После небольшого отдыха решение проблемы само мне впрыгнуло в голову, и руки, как сумасшедшие побежали по клавишам выстраивать столбцы заплаток обнаруженных дыр в программе. Спустя минут десять, пятнадцать все было готово и движок заработал. Партнерам понравилась, они долго расхваливали работу движка, его конструктивность, и качество прописания мелочей. В мыслях я благодарил Лару за помощь и находчивость. Вечером все рассказал Ларушке, и мы долго смеялись что хороший интимчик не только помогает здоровью, но и спасает семьи от проблем на работе. Мы еще раз пересмотрели фотки и решили их срочно удалить, что и сразу сделали. В этот вечер к нам приходили почти все: мама, папа, Катюха и Андрюха. Родителей мы долго уговаривали поехать на дачу, Катюха помогала Ларке в приготовлении особых печений, Андрюха привез спиртное – он был за границей и привез из ШОПа пару отменных ликеров и так по мелочам. И больше никто в этот вечер не имел доступа к телефону. Не верилось, что наши близкие люди могли просмотреть и скопировать фото с телефона. Бред какой-то…
Я быстро соскочила с кровати, оделась, кое-как причесалась и прихватив с собой ошарашенного Влада мы спустились на первый этаж. В большой комнате с резной печкой за длинным дубовым столом, который стоял посередине комнаты и занимал почти половину пространства, уже расположились все гости. Стол. Дубовый стол и резная печи была особой гордостью отца и самыми яркими предметами на даче. Остальное было перевезено из родительского дома отца и напоминало быт зажиточных крестьян воронежской губернии. Кованные металлические кровати с растянутыми пружинами и большими матрасами. Резные деревянные шкафы и полки, резные стулья и тканевые палантины, перекрывающие дверные проемы. Все это дышало стариной, но не прелостью, так как отец все починил, почистил, зашкурил и обработал каким-то раствором и мебель «заиграла» свежестью и добротностью. Мне всегда было приятно приезжать на дачу, здесь дышалось по-особенному. Отец где-то нашел и привез резную и разрисованную печную плитку, пригласил известнейшего печных дел мастера, деда Никифора, и они вместе собирали печь. Дед Никифор – это кладезь народной мудрости. Можно было часами лежать на кровати, наблюдая как они с отцом выкладывают печь и слушать его байки. Было видно, что и отцу они очень нравились. Жаль только, что уже через неделю Никифор спустился с крыши и сказал маме: «Ну, хозяйка, принимай работу». Потом они перекусили с отцом, выпили по чарочке. Затем Никифор встал из-за стола подошел к выходной двери развернулся: перекрестился сам; перекрестил печь, сказав: «Не подведи, родная»; перекрестил нас, сказав: «С богом», вышел во двор и растворился в темноте. Так просто исчез из нашей жизни. Больше никогда мы его не видели. Я у отца спрашивала про Никифора, но он отмахивался и менял тему разговора, тоже, наверно, скучал. Иногда мне кажется, что всего этого не было, но красавица печь как живой свидетель нашего мимолетного знакомства с Никифором вот стоит, пышет жаром. За все годы сколько печь отогревала нас в холодные зимние вечера, готовила вкуснейшую еду, она ни разу не подводила нас и как бы подсказывала что надо делать. То уголек выкинет, и мы понимали, что надо ее почистить, то запоет ветер в трубе и мы понимали, что надо перекрыть трубу на втором этаже. Отец очень любил свое детище и каждый раз, когда приезжал на дачу, подходил к печи, обнимал как старого закадычного друга. Чтобы привезти стол отец заказывал крытую полуторку из-за его размеров. Загружали и разгружали его более двадцати человек. Благо ножки откручивались, в противном случае стол никогда бы не вошел в дом. Где он его нашел и откуда привез отец не говорил, а шутливо отвечал, что там уже нет.
Конец ознакомительного фрагмента.