Уайклифф и последнее жертвоприношение
Шрифт:
Они двинулись по тропе вдоль речного берега. Они пробрались сквозь заросли камышей и вышли к болоту. Ни единого слова меж ними не было сказано. Башенка высилась перед ними посреди зарослей и казалась еще более внушительной оттого, что стояла посреди ровной как стол равнины. Они прошествовали по вымощенной камнем тропе через болотце к дверям башни. Над дверью висела латунная табличка с выбитыми словами: «Эльвира, 1833–1857. Любовь вечная».
— Сомневаюсь, что муж поставил бы в ее честь башню, если бы она скончалась
— Ты циник, Люси, циник.
— Когда дело касается мужчин, я реалистка.
Массивная дверь на петлях ручной ковки была закрыта на крюк. Уайклифф отворил дверь, и они оказались в самом низу спиральной лестницы, которая круто поднималась вверх вокруг мощного центрального столба. По пути наверх им встречались узенькие стрельчатые окна в стене, сквозь которые можно было уловить краешки окружающего пейзажа. Педантичная Люси насчитала шестьдесят восемь ступенек, прежде чем путь им преградила вторая дверь.
— Тут только щеколда с замком, — пробормотал Уайклифф. К немалому удивлению Люси, он извлек из кармана толстую проволоку, согнул ее и ввел в замочную скважину. Через мгновение дверь была отперта.
— Это один из моих дежурных фокусов, — пояснил Уайклифф, не оборачиваясь.
Они проникли в круглую комнату метра три в диаметре. Окон не было, разве что единственная щель в круглой стене, куда кто-то вставил неаккуратно вырезанный кусок оргстекла. Перед этим окошком стоял массивный гранитный брусок на маленьких столбиках, нечто вроде алтаря. Света хватало ровно настолько, чтобы не натыкаться на предметы.
— Да это же маленькая церковь! — заметила Люси.
Покрытый плиткой пол был аккуратно подметен, стены украшали живописные панно, но краска с них облупилась и осыпалась, оставляя зрителю лишь смутные догадки относительно содержания картин. Тут стояли раскладушка, плетеное кресло, стол с лампой и небольшой книжный шкаф из четырех полок. Нехитрую меблировку дополняла масляная печь допотопной конструкции.
— Вот тут-то он и следил за своими летучими мышами, — пробормотал Уайклифф, как бы разговаривая сам с собою.
Люси почувствовала в его голосе некоторое удовлетворение.
— Вы ожидали все это найти, сэр?
— Ну, что-то в этом роде…
Помимо нескольких армейских одеял, тут было несколько довольно приличных подушек. А на полках, помимо книг, стоял таганок для варки кофе, чайник, кастрюлька и фарфоровая чашка.
Уайклифф медленно осматривал все это, словно пытаясь воссоздать картины протекавшей тут жизни. Похоже, своим осмотром он остался доволен.
— Люси, тебе никогда не хотелось поселиться вот так где-нибудь, в одиночку?
Люси уставилась на шефа в недоумении.
— Вести такой вот образ жизни? Если так начать, то кончишь где-нибудь на помойке или под мостом…
— Пожалуй, ты права — это скользкая
Чуть позже, с явной неохотой, он пробурчал:
— Мы не завтракали, а если сейчас не пойдем отсюда, то и не пообедаем…
— Вы не хотите сделать тут обыск, сэр?
— Позже. Позже.
Они подошли в свой офис как раз в тот момент, когда Керси собирался пойти поесть. Он выглядел подавленно, почти угрюмо.
— Шеф пару раз пытался с вами связаться, сэр, — сообщил Керси. — По-моему, он немного озверел.
— Ладно, он сейчас все равно обедает.
В баре «Оружие Хоптона» Джонни Глинн, как обычно, стоял за стойкой, но Уайклиффу показалось, что выглядит Джонни как-то странно. Наверняка Том Рид уже поговорил с ним по душам…
Столик, за которым всегда сидела семья Кэри, пустовал.
Обедали в молчании. Но Керси терпеть не мог долго соблюдать траур или хотя бы просто молчать. Он прокашлялся:
— Э-э-э… Вы еще будете ездить сегодня днем, сэр?
— Да.
— Знаете, нет никаких сообщений из Плимута насчет Винтера. Никто его не видал. Наверно, он залег на дно. В его рабочей одежонке и с двумя грошами в кармане это не так-то просто.
Однако Уайклифф не поддержал разговор. Керси попытался зайти с другого бока:
— Фокс нашел грязные отпечатки подошв у ворот, где убили викария. Действительно, похоже на то, что некто встал на ящик, чтобы ударить с большей высоты, как вы и говорили. Фокс сейчас изучает отпечатки в лаборатории.
— Ладно.
Обед так и закончился в молчании, а едва они допили кофе, Уайклифф поднялся.
— Я буду в своем кабинете, — сообщил он коротко.
Когда Уайклифф отбыл, Керси повернулся к Люси Лэйн.
— Слушай, что это с ним такое? Ты что-нибудь понимаешь?
Люси рассказала о странном поведении шефа.
— Мда, дела… А что это значит, что я буду в положении Макэвита? Это ведь его кот? Как это понимать?
Люси улыбнулась:
— Видишь ли, Макэвит — это кличка кота из повести Т. С. Эллиота, это был такой Таинственный Кот, у которого при всех преступлениях всегда имелось железное алиби. Он был ни при чем.
— Да, вот она, польза эрудиции! Без эрудиции нынче и собственного шефа не поймешь.
— Ну, брось. Ты ведь, наверно, слышал о мюзикле «Кошки»?
— Наверно. Только меня тошнит от подобных мюзиклов. Я их не смотрю.
— Если серьезно, Дуг, то дело не в кошках, конечно. Просто шеф очень встревожен развитием дела и не хочет никого из нас подставлять…
— Ну да, если начальство покатит бочку… — усмехнулся Керси.
— Примерно так.
Позже у Уайклиффа состоялся длительный телефонный разговор с шефом. Сперва все шло по-дурацки, но под конец шеф все-таки принял вещи такими, как они есть, и признал, что поделать уже ничего нельзя.